Захарченко арестовал министров Грановского и Колюского.

Тарас Сидаш:

Война Новороссии проиграна, проиграна не Россией пока, но Новороссией. Режимы Захарченко и Плотницкого настолько же мало озабочены построением Новороссии, насколько клика Порошенко - европейской демократии.

Разумеется, если эту войну проиграет еще и Россия, будет совсем плохо. Прямая  война с Западом -  уже началась и ее нужно выигрывать, однако сраженье за Луганск и Донецк, это не сражение за Новороссию.

Новороссия, как политическая действительность, прекратила существование. Что осталось и осталось ли что-нибудь? Осталось дело Новороссии. Осталось пробуждение. И урок - для тех, разумеется, кто способен учиться. В чем же этот урок? Сначала следует построить Новороссию в России, без наличия этой реальности здесь, время ее сущестования инде - исчезающе мало. Что же значит Новороссия в России? Очередной мятеж? Никоим образом. Прежде всего реформированное общество. Новороссия должна выкристализоваться из России прежде всего в самой России. Должно создаться общество людей живущих по другим законам и идеалам, нежели те гибнущие интернациональные толпы, которые заполнили некогда русские города, и их "игумны". Это общество должно реализовать в себе те законы и идеалы, которые оно хотело бы увидеть получившими экстенсивное распространение и преобладание.

То, что сейчас осталось от Русской Весны - дело Новороссии - было и прежде вызванного самоубийством Украины, преждевременного политического движения. И оно же, приобретя имя, осталось после конца его. Все политическое - есть явление, истощающее то, что является. Если являть нечего, либо его мало, то и явления нет или оно недолговечно, потому гибели Новороссии, как реальности политической, удивляться не приходится.

Предчувствуя тяжелые испытания для страны, думаю, мы должны воспользоваться нынешней минутой затишья, чтобы подвести какие-то предварительные итоги и встретить следующий вал несчастий с ясным пониманием того, что случилось.

Интервью Стрелкова Эггерту (Эггерт - британский шпион, сотрудник КИМО).

А.К.: Я понял, что вы имеете в виду. Видимо, это все-таки не на основе концептов, а на основе конкретных личностей, конкретных персон. Один тяготеет к этому, другой — к другому. Я вас понял. Я связывал ваше невозвращение с вашим намерением заняться политикой. Во-первых, скажите, пожалуйста, так ли то, что вы действительно решили серьезно заняться политикой? Во-вторых, мы все читали, извините, что опять цитирую, слова Бородая относительно того, насколько вам уместно заниматься политикой. Вы наверняка видели это.

И.Г.: Я видел данное интервью. Единственное, что я могу сказать, — что я крайне негативно оцениваю действия Бородая в момент пребывания в Донецке по отношению ко мне в частности. Что касается его заявлений по поводу того, что я собирался заниматься там политикой, то они вообще не соответствуют действительности. Я как раз всячески уклонялся от политики и старался заниматься только военными вопросами, собственно, я ими и занимался.

Я все отдал в руки сначала Бородая, а потом — Захарченко, и не только не отдал, я и не брал на себя политические вопросы. Что касается сравнения с балериной, то это оставим на его совести.
Я и не претендую на какую-то политическую роль. Если говорить о движении "Новороссия", которое я сейчас возглавил, то оно перед собой никаких политических задач не ставит. Оно ставит задачи оказать максимальную гуманитарную помощь людям, которые находятся сейчас там, которые находятся на грани гуманитарной катастрофы.

К.Э.: С другой стороны, вы говорите, что не занимаетесь политикой, но я хорошо помню, что летом, если не ошибаюсь, вы сделали заявление такого свойства, что если президент Путин не окажет срочную военную помощь сепаратистам, Новороссии, то его ждет судьба Слободана Милошевича. Если это не политическое заявление, то что это еще тогда такое?

И.Г.: Это просто мнение человека, который достаточно хорошо знает историю, в том числе историю современную. Тем более, я находился в тогдашней еще Югославии и мог проследить все этапы отступления Милошевича, начавшегося от Книнской Краины и закончившегося через Боснию и Косово в Гааге.

( Свернуть )
К.Э.: А вы там долго воевали?

И.Г.: Я? Да, я долго воевал в Боснии в 1992-93 годах в качестве добровольца в русском добровольческом отряде.

К.Э.:А не боитесь, что вот теперь после того, как у вас такая публичность появилась, вас потянут в разного рода международные суды, и вы будете фигурировать в международном контексте как военный преступник?

И.С.: Коротко: не боюсь.

А.К.: Вы сами обозначили, что Новороссия --это не просто какая-то область, не просто образование, для вас это серьезный идеологически важный концепт, страна. Вот те люди имена, которых уже прозвучали в нашем эфире, Захарченко, Бородай, Пушилин — это подходящие люди, чтобы реализовать крайне амбициозный проект, концепт?

И.С.: Я в данном случае не хочу обсуждать с вами действия Захарченко и Бородая и кого-либо другого, поскольку не хотел бы, чтобы наше общение превращалось в заочную перепалку. Что касается Новороссии, то единственное, что я могу сказать, что это справедливо возникшее русское государство, населенное русскими людьми, такими же, как мы с вами. И я считаю, что оно имеет все права и все возможности на дальнейшее существование. Хотя первоначально народ четко поднялся за присоединение к России, и надеюсь, со временем Новороссия снова будет в составе России, как она всегда и была с момента своего возникновения в XVIII веке.

К.Э.: История Новороссии, Игорь, обсуждается сейчас очень живо, и даже географическая концепция подвергается атакам с разных сторон. Совершенно очевидно, что если эта тенденция, о которой вы мечтаете, будет реализована, Россия попадет в жестокую международную изоляцию. Будет больше санкций, больше напряжения, очень серьезные удары по российской экономике. Вы российский гражданин, вас это не беспокоит? Вас не беспокоит, что амбиции, которые пока реализовались на таком уровне, на котором реализовались, могут поставить 140-миллионную страну перед очень серьезными вызовами?

И.Г.: Когда в 1812 году Наполеон привел "двунадесять языков" на Россию, можно тоже было говорить о всеобщей изоляции. Тем не менее, никто не собирался сдаваться.

К.Э.: Да, но в Россию-то никто не вторгался сейчас.

И.Г.: С чего вы взяли, что в Россию никто не вторгся? Фактически, совершив переворот в Киеве, Запад приставил пистолет к виску России, создав антироссийский режим. Неужели вы полагаете, что нынешний киевский режим не антироссийский? Если вы так полагаете, то вы очень жестоко ошибаетесь. Фактически нам объявили войну, вернее провели очередной этап этой войны.

К.Э.: Но вы не можете сравнить вторжение Наполеона, вооруженное вторжение лучшей армии мира на территорию Российской империи, с появлением в президентском кресле, например, Порошенко. Мне кажется, просто несравнимые вещи.

А.К.: Игорь говорит, и тут я, на самом деле, с ним согласен, что метод и возможное существование украинского национализма, это жесткая русофобия, агрессивная, радикальная и однозначная.

К.Э.: Хорошо, предположим.

А.К.: Это факт, Костя.

К.Э.: Предположим, даже так. Это сравнимо с вторжением Наполеона?

И.Г.: Я не собираюсь проводить исторические параллели.

К.Э.: Но вы же ее сами провели.

И.Г.: Да, я провел. Я просто говорю о том, что Россия неоднократно в течение своей истории оказывалась в более жесткой международной изоляции, чем нынешняя. Достаточно вспомнить, в конце концов, Крымскую войну. Там тоже начиналось, как говорится, западные державы вторглись на территорию Крыма уже через несколько лет после начала войны, если не ошибаюсь, через два или даже три года.

К.Э.: Через год приблизительно, но ведь Крым был территорией Российской Империи. Опять же это, как Наполеон, несравнимые вещи: появление президента Порошенко, какой бы он ни был русофоб или кто-то другой с вторжением…

И.Г.: Мы не будем спорить по вопросам истории, поскольку разбирать историю Крымской кампании или войны 1812 года в контексте Новороссии, может быть, действительно не вполне корректно. Я просто говорю о том, что Россия неоднократно оказывалась в режиме международной изоляции и даже прямого вторжения.

А.К.: В общем, выдюжим.

И.Г.: Если бояться всякой изоляции, тогда можно отказаться полностью от суверенитета.

"Коммерсантъ FM" от 14.11.2014, 20:50

Порошенко признает иностранных государством ДНР и ЛНР только в "минских" границах, вот проблема.