Олег Фомин-Шахов (Oleg Valerievich Fomin-Shakhov) ни на кого не был похож. Но среди его своеобразнейших черт была одна - самая главная. Он был гений. Гений именно в том, первоначальном, природном значении этого слова.
Его дух и тело сращивались тяжело, страшно. Но большая часть того, что он делал, давалось ему необыкновенно легко, безо всякой натуги. Фомин был замечательным музыкантом, если бы мне не претили всяческие сравнения, сказал бы, что русским Робертом Фриппом и Брайаном Ино одновременно. Он был ярким поэтом. И к тому же - всегда подвижником - в значении человека, который толкает нужное дело с мертвой точки абсолютно упокоенного нуля.
Песни группы "Злыдота", журнал "Бронзовый век", волшебная страна Артания, комментарии к самым значительным алхимическим сочинениям, эксперименты с пением на церковнославянском, электрогусли и дудки в рок-н-ролльно - фолковом варианте, чтение "задницы-проказницы" на площадях зимнего Нижнего Новгорода - я это все запомню навсегда, и русская культура тоже запомнит. Но это далеко не все...
Почти не знавший земного своего отца, Фомин любил Отца Небесного горячей и горячечной сыновней любовью, с невероятными озарениями и отчаянными пропастями. Молюсь, чтобы бы за любовь ему любовью и воздалось.
Олег пережил своего учителя и ближайшего друга, моего любимейшего поэта Владимира Карпца всего на год, хотя между ними было двадцать лет разницы. Но возраста и сроки - дела совершенно местные, имеют значение они только здесь и до поры. Я надеюсь на то, что там, на Господних просторах, они встретятся в общении, то есть в обществе друг друга навсегда...
...Не буду сегодня вспоминать, как мы виделись, на каких лестницах пили вино, что читали, о чем говорили, как думали, где спорили. Всего было много. Могу только сказать, что этим летом бывал в Москве, две недели провел под Волоколамском, много раз проезжал по трассе через Красногорск и не завернул к Фомину поговорить, даже не позвонил ему. Прости меня, Олег! Теперь меня ничто не извиняет.
Мир тебе! Да упокоит тебя Господь во Царствии Своем!