Алла, жена Крючникова, не успокаивалась все пятнадцать лет,
добиваясь пересмотра дела. Она-то и дала мне ксерокопию анонимного
исследования, основные положения которого я попытаюсь вкратце
пересказать.

Автор доказывает, что известный афоризм «Homo homini lupus est»,
восходящий к Плавту и подхваченный Томасом Гоббсом, понимался отнюдь
не в переносном смысле. Выкармливая Ромула и Рема, волчица знала, кто
такие будущие основатели Рима. Волки вообще вряд ли ошибаются
относительно человеческих детенышей, которых они выкармливают.

В исландской саге упоминается некто Квельдульф, что значит «вечерний
волк». Про него говорили, будто он оборачивается волком, когда вечереет.
Король Норвегии, глядя на его сына, заметил, что у этого лысого великана
волчьи мысли. О знаменитом провансальском трубадуре Пьере Видале
рассказывают: он был влюблен в красавицу со странным именем «Loba»
(волчица), надевал волчью шкуру, чтобы понравиться ей, и за эту волчью
шкуру был побит пастухами. Едва ли пастухи стали бы бить человека
только за то, что он надевал волчью шкуру.

Еще труднее предположить,будто пастухи не отличили человека в волчьей шкуре от настоящего волка.
Ключ к подобным легендам, если это только легенды, дает некто Жан Боен,
приор братьев-проповедников в Полиньи. В декабре 1521 года ему
исповедались два пастуха. Одного звали Пьер Бурго, другого Мишель
Верден. Оба они предались дьяволу с условием, что тот будет оберегать их
стада. На шабаше в Шато-Шалоне при слабом свете зеленых свеч дьявол
дал им некую магическую мазь, и когда они натерлись ею, то превратились
в волков. Оборачиваясь волками, они вели себя сообразно волчьей природе:
растерзали двух малолетних детей, трех юных девиц, старуху, собиравшую
горох, и одну козу (см. Roland. Loup-garous et vampires. Paris, 1970).
Исповедались они и в том, что заводили любовные игры с волчицами,
испытывая при этом не меньшее наслаждение, чем в объятиях собственных
жен. Спрашивается, не была ли возлюбленная Пьера Видаля настоящей
волчицей и не оборачивался ли он волком, чтобы вкусить ее любви?
От подобных любовных союзов должно было рождаться потомство, и
вряд ли то были обыкновенные волчата. Да и волчицы ли тешили похоть
оборотней? По всей вероятности, волчицами оборачивались ведьмы и
рожали потом своих волчат в человеческом образе, а этих детенышей потом
охотно выкармливали и настоящие волчицы, как было с Ромулом и Ремом.

Итак, волчий фермент примешивается к человеческой
наследственности с незапамятных времен, о чем свидетельствуют древние
сказания и мифы. Ошибаются те, кто понимает их иносказательно. Миф,
прежде всего, информативен, хотя его информация не укладывается в
рамки здравого смысла. Люди волчьего происхождения не всегда узнавали
друг друга и далеко не всегда дружили между собой. Человекообразному
волку свойственно ненавидеть себе подобных, однако волки немедленно
сплачиваются, когда им грозит опасность со стороны не-волков. Так
называемая эпоха Возрождения стала эпохой массового узнавания волков
волками. Тогда волки открыто привнесли свои ценности в духовную жизнь.
Неслучайно именно тогда Томас Гоббс повторил афоризм Плавта: «Homo
homini lupus est», подчеркнув его подлинный волчий смысл.

Опричнина на Руси совпала с Возрождением на Западе не только по
времени. У нее были явные возрожденческие корни. Иван Грозный —
типичный монарх Возрождения, более родственный Цезарю Борджиа, чем
принято думать. Есть много оснований полагать: эмблема опричнины —
собачья голова — намекала на волчью голову, если не была ею фактически,
а это более, чем вероятно. Князья-оборотни известны и до Ивана Грозного
(Вольга, Всеслав Полоцкий); Иван Грозный поднимает оборотничество на
уровень государственной политики. Его мнимое отречение от престола,
внезапный отъезд в Александровскую слободу, сладострастное смакование
казней, — все это выдает волчью природу. Убийство сына — типичный
реванш волка над человеком. После смерти Иоанна самозванство стало
прозрачной метафорой оборотничества при волчьем происхождении, что
относится и к Лжедимитрию, и к Пугачеву. Современники в большинстве
своем так это и понимали.

Толками о германско-тюркском происхожденииУльянова-Ленина тоже
маскируются намеки на его волчью натуру, так как и
для древних германцев, и для тюрок волк — божественный первопредок.
Очевидно, и Гитлер отождествлял себя с великим волком Фенриром,
который проглотит солнце в конце времен. Сложнее обстоит дело со
Сталиным. Нет прямых доказательств его волчьего происхождения, однако
он уже в семинарии, по-видимому, познакомился с эзотерическим культом
Волка, за что и был исключен. Многое говорит о том, что Сталин
разработал оригинальный план истребления волков волками (отсюда фраза
в романе Артура Кёстлера: «Волки начали пожирать друг друга»), но волки
очень быстро вышли из-под контроля и захватили власть, невиданную в
истории. С этой точки зрения следует понимать «Душегубца и
мужикоборца» в стихотворении Осипа Мандельштама, однако поэта
погубила даже не эта строка, а бесхитростное заявление «но не волк я по
крови своей», воспринятое как выпад против волчьего засилия.

Ситуация волка в условиях современной промышленной цивилизации
не проста. Одной наследственности мало для того, чтобы оборачиваться
волком. Для этого нужен специально подтвержденный союз с темными
силами. Многие доживают свой век, чувствуя себя волками, но не сознавая
этого. Отсюда смута в культуре, о чем писал Фрейд. Тайный волк, даже сам
того не зная, все время хочет обернуться волком и ненавидит цивилизацию,
создавая ее при этом по волчьим законам. Рано или поздно волчья натура
берет свое. Недаром всегда считалось, что явлению Антихриста (зверя)
будут предшествовать волчьи набеги на городские улицы.