Максим Жих

Стихотворение Багрицкого “Смерть пионерки” и роман Булгакова “Мастер и Маргарита”: образ пантеистического сверх-божества
Для лучшего понимания роман «Мастер и Маргарита» надо рассматривать в общественном и литературном контексте 20-30-х годов. Этот момент часто ускользает и роман по умолчанию рассматривается как нечто замкнутое само на себя, в то время как, обращение к современной Булгакову литературе может прояснить многие скрытые смыслы романа. Рассмотрим эту тему на таком примере. Воланду мало того, что люди стали атеистами. Это лишь шаг на пути обращения в новую религию. А ведь как раз в идеологии и в литературе 20-30-х годов и делались попытки создать новую коммунистическую сверхрелигию. Новый образ Живого Бога в буквальном смысле, бога пантеистического, воплощающего собой новый мир, в сравнении с которым Библейский Бог будет выглядит как мёртвый отживший своё идол. Анализ этой традиции многое даёт для понимания романа.
Ярким примером такого рода является известное стихотворение Эдуарда Багрицкого «Смерть пионерки». В нём очень рельефно показана тема создания нового пантеистического божества. Собственно, в стихотворении и создаётся такое божество. Весь мир от небес, по которым как пионеры маршируют облака, до хтоничесчких глубин, откуда восстают оживающие красноармейцы понимается как единая пантеистическая субстанция, как коммунистическое сверх-божество. Смерть пионерки предстаёт чем-то вроде жертвы этому миру-божеству, необходимой для его обновления, для поддержания вечной пантеистически понимаемой «молодости»: «Чтобы в этом крохотном Теле - навсегда Пела наша молодость, Как весной вода». Сравним со сценой на балу у Воланда, где в качестве такой «обновительной жертвы» выступает барон Майгель, а Коровьев говорит Маргарите, предлагая выпить его кровь: «кровь давно ушла в землю и там где она пролилась, уже растут виноградные гроздья».
Стихотворение Багрицкого – один из самых известных примеров создания в литературе той поры образа пантеистически понимаемого коммунистического сверх-божества, идущего на смену библейскому Богу. Многие люди тогда настолько верили в коммунизм и построение нового мира, что их экзальтация была сродни религиозной. Поэтому одного атеизма им было мало. Требовалось именно новое понимание божественного.
Потом, когда накал экзальтации снизился, ушли и эти поиски. Разница между Багрицким и Булгаковы в том, что Багрицкий совершенно серьёзно создаёт образ пантеистического божества, истово верит в него, а Булгаков с иронией даёт намёк на то, кто на самом деле стоит за созданием такого образа.
И если вдуматься, от этого пантеистического божества веет каким-то ужасом... Поначалу это не заметно, а потом становится не по себе. Вчитаемся в строки: «Возникай содружество ворона с бойцом». Ведь именно ворон и предвещает смерть и клюёт убитого бойца. И заметим: у Багрицкого тоже идёт тема воскресения мёртвых. Но вне христианства. И понимается воскресение тоже чисто пантеистически. Как круговорот: «Чтоб земля суровая Кровью истекла, Чтобы юность новая Из костей взошла»*. Сравним это с «воскресением» мёртвых на балу у Воланда.
Несомненно, что Булгаков читал стихотворение Багрицкого (она написано в 32 году, было очень известным и никак не могло пройти мимо Булгакова). И в целом тема создания нового пантеистического сверх-божества была популярна в литературе того времени (после войны она сошла на нет и была забыта), поэтому в творчестве Булгакова она не могла не отразиться. Роман «Мастер и Маргарита» - это во-многом аллюзия на данную традицию.
Подобно тому как герои Булгакова до конца последовали за Воландом, утратив даже малейшую надежду на спасение, так и пионерка, отвергнув крест, слилась с пантеистическим миром-божеством, став для него своеобразным жертвенным сосудом, её смерть необходимость для продолжения пантеистического круговорота. В её теле теперь вечно будет петь «молодость».
* «Боевые лошади Уносили нас, На широкой площади Убивали нас. Но в крови горячечной Подымались мы, Но глаза незрячие Открывали мы». В этих строках видим, насколько воскресение по Багрицкому отличается от воскресения по Иисусу Христу. У Багрицкого восстают в буквальном смысле оживающие мертвецы, а у Христа «сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии».