Слово «кшатризм» покажется многим весьма экстрагантным, однако в мире всегда есть место экстравагантности. Она часто позволяет заострить внимание на многих важных вещах, привлекая к ним - своей «необычностью». Думается, что в данном случае будет весьма полезным обратиться к древнейшей индоарийской социальной лексике, учитывая - насколько она значима в плане духовно-мистическом. И ничего такого уж «чужеродного» в этом не будет. Достаточно вспомнить о том, что некогда мы составляли с древнейшими индийцами (и с иранцами) некую единую общность, обитавшую на широких пространствах от Волги до Дуная.
Предки современных индусов и иранцев ушли на юго-восток, а наши предки остались. Там, на исконных землях древних ариев и были созданы великие государственно-политические образования – Скифия, Русь, Россия. Заметим, что создавались они в условиях жесточайшего противостояния многочисленным врагам. Наше геополитическое положение было крайне неблагоприятным, оно требовало мощнейшего, порой даже гипертрофированного, развития воинского элемента. Налицо явление, которое было бы уместным назвать так – «русский кшатризм».
Пожалуй, именно у индоариев положение различных социальных групп было закреплено так мощно – в религиозно-мистическом смысле. В их традиции было прочно обосновано чёткое разделение на четыре варны («цвета»), которые иногда несколько ошибочно именуют кастами (последние – намного более «дробное» явление). Брахманы (белый цвет) представляют собой сословие священников, они устремлены вертикально. Кшатрии (красный свет) есть сословие воинов, оно тоже связано с некими «тонкими» мирами, но устремлено и горизонтально – преодолевая и обуздывая душевные, яростно-эмоциональные энергии, направляя их против врагов социума. Вайшьи (желтый цвет) – сословие производителей, крестьян и ремесленников, они сосредотачивают себя на преображении нашего мира - мира материальных форм. Наконец, шудры (чёрный цвет) являются сословиями слуг.
Кшатрии воспринимаются как защищающие и карающие руки социума, они и произошли из рук Первочеловека (Пуруши). К слову, подобные представления существовали и у наших далеких предков. Так, в русских духовных стихах («Голубиная книга») утверждается, что «князья-бояре» (изначально те же кшатрии) произошли от «мощей Адамовых». Порой кшатрии усиливаются настолько, что нарушают равновесие традиционного общества – в частности, ослабляют брахманический элемент. Происходит это по многим причинам. Безусловно, иногда имеет быть место попытка кшатриев захватить несвойственные им прерогативы (в частности, жреческие). Об этом много писали авторы-традиционалисты, указывающие на древнейшие истоки различных социальных искажений. Так, «классик традиционализм» Р. Генон писал о «революции кшатриев» - некоем древнем восстании, которое существенно нарушило метасоциальное равновесие. Очевидно, что подобное выступление имело место. Но так же очевидно, что восстание кшатриев не было бы успешным, если бы не какие-то искажения внутри сообщества брахманов («рыба гниёт с головы»).
Дело существенно затрудняет то, что ещё до возникновения всех варн была некая единая «сверхварна». Индоарии именовали её варной Лебедя (Хамса). Она выражала собой единство и мощь изначального, гиперборейского Золотого Века. И не случайно лебедь считался птицей солнечного Аполлона Гиперборейского (причем, самих гипербореев тесно связывали со скифами). Данную сверхкасту именовали Царской, указывая тем самым на изначальную природу Царя. Царь символизирует собой единство Социума, которое, в свою очередь, выражает единство Первочеловека и Божественное единство. Царь соединяет в себя разные начала, в частности, брахманское и кшатрийское. В разных традициях он выступает и как священник (порой, главный), и как военный вождь. (Не случайно, что в «Голубиной книге» Цари отличаются от князей-бояр, они происходят от «головы Адамовой».)
Подобный гиперборейский синтез был присущ и русской традиции. Само слово «князь» происходит от праславянского слова *knezd, которое следует связать с польским «ксендз», «священник». Это свидетельствует в пользу нашего предположения - так же, как и жизнь отдельных князей. Наиболее показателен пример Олега Вещего. Прозвание «Вещий» - указывает на воинско-священнический характер власти князя. Предсказание жреца-кудесника о смерти Олега от собственного коня (змеи в черепе) следует трактовать именно в этом плане. В этой части «Повести временных лет» содержится выпад жречества против Олега - его смерть показана как «предсказанная» (инспирированная?) волхвами кара Велеса, имевшего змеевидную форму.
Воинские и священнические функции соединены в деятельности князя Владимира Красно Солнышко. Ещё будучи язычником, он провёл свою знаменитую религиозную реформу. Князь выделил семёрку важнейших богов во главе с Перуном, в которую демонстративно не включил Велеса. Его идол был поставлен вовне пространства, занятого семёркой - внизу, что вполне соответствует реалиям «Основного мифа». И сам Владимир был главой «жреческого» ритуала.
Далее надо вспомнить Волха Всеславьевича - князя-мага, умеющего обращаться в разных животных и наделяющий такими способностями свою дружину, состоящую из юношей пятнадцати лет. Этот возраст являлся возрастом воинской инициации подростка в мужчину, причем сам процесс сопровождался символическим «превращением» посвящаемого в животное, главным образом - в волка. Само собой, руководитель инициации не мог не обладать весомыми жреческими «полномочиями». Таким же князем-магом и оборотнем предстаёт Всеслав Полоцкий, известный по летописям и «Слову о полку Игореве».
Тут необходимо сделать одно важное отступление. Очевидно, с русским национальным священством произошла некая коллизия. И связано это было с воздействием «кельтизма» - самого агрессивного сегмента зоны Кентум, теснейшим образом связанного с культом Запада, с атлантическим вектором - кельтская традиция ориентирована строго на Запад. (О различии Кентум и Сатэм- в ст. «Русская Гиперборея»)
Есть такая остроумная версия, согласно которой русские жрецы-волхвы – это кельтские миссионеры. И здесь указывают на «волохов», на народ, о происхождении которого ведутся споры. Её сторонники исходят из того, что волохи были романизированными и балканизированными кельтами. Тут, всё-таки, некоторая натяжка, но есть и на что натягивать. В «народной» этимологии могло произойти отождествление двух слов - ввиду сходства в социальном поведении. Как бы то ни было, но у кельтов была очень сильна жреческая прослойка. А у славян она была сильна именно в землях поморско-полабских, где наиболее сильно были и кельтское влияние.
Обращает внимание сходство в названии волхвов – «служителей Велеса» и филидов - одной из прослоек кельтского жречества. Корни «вол-вел» и «фил» этимологически связаны между собой. Надо вспомнить и о реконструированном (В. Топоров, В. Иванов) «Основном мифе» индоевропейцев, который рассказывает о циклической битве Громовержца и его змеевидного Противника, удерживающего скот и воды. «ОМ» очень неплохо сохранился у славян, там Противником был именно жреческий (и «скотий») бог – Велес. Громовержец, это, понятное дело, Перун – княжий бог.
Кельты взаимодействовали со скифами (в то числе, и славянами), не случайно античные авторы рассказывают о «кельто-скифах». Очень часто это взаимодействие происходило в формате военного противостояния. Вот один из фрагментов - в 280-е годы галлы прорвались через Карпаты, на территорию нынешней Украины, где и захватили многие земли (отсюда, собственно, и Галичина). Практически одновременно, в III в. до н. э. против Скифской империи поднялись её союзники – сарматы. Царство было разгромлено, многие скифы покинули родные места и устремились во Фракию, а скифская государственность сохранилась только в Крыму (Малая Скифия). Очевидно, что такой тотальный разгром должен был вызвать острую нехватку в интеллектуальных кадрах. И как-то «компенсировать» восточное нашествие могли люди с Запада.
В результате сарматского разгрома происходит Раскол единой скифско-гиперборейской священническо-воинской (царско-княжеской) традиции. Важнейшую роль в нём сыграли «кельтские миссионеры». Возникает прослойка «беспочвенной интеллигенции», для которой всегда будет характерно сознательное или бессознательной тяготение к разного рода иностранщине. (Это касается далеко не всех русских интеллектуалов.) Национальная интеллигенция призвана играть роль национального метаполитического «священства», между тем, картина складывается несколько иная. Отсюда и всё «наше» низкопоклонство. В России сильный кшатризм, но он и сильно минимизируется «кельтским брахманизмом». Хотя самих русских брахманов, выдающихся мыслителей, у нас было много, но в русском сознании они просто-напросто недооцениваются.
Именно эти «кельтские жрецы» инициировали Раскол XVII века, пойдя чуть окольными путями, преклонившись перед наследниками давно уже битой Византии. Но очень вскоре началась тотальная и беспощадная вестернизация. Это низкопоклонство проявлялось потом постоянно, проявляется оно и сейчас – в самых разных формах – «американизма», «европейства», «германофилии» и даже преклонения перед «украинством» («галичанством»).
В древней Православной Византийской традиции Царь, как икона Логоса (образ/символ Христа), является и «епископом по внешним делам». Поэтому, попытка военного вождя взять на себя и священнические прерогативы отнюдь не всегда инверсивна. Здесь можно вспомнить о том, что именно русский Государь Великий князь Василий II выступил именно как религиозный глава Святой Руси и сорвал утверждение Флорентийской унии (за что ратовал митрополит Исидор). Великий религиозно-эсхатологический смысл был и в утверждении Опричнины Иваном Васильевичем Грозным. Николай II Александрович также не был чужд брахманских устремлений. По воспоминаниям помощника обер-прокурора князя Н. Д. Жевахова, Государь предлагал восстановить Патриаршество и сделать Патриархом себя самого.
Но, главное, для нашей темы, что «чрезмерному» развитию кшатризма могут способствовать разные внешние обстоятельства. В первую очередь, конечно, это именно внешние силы. Они ставят под угрозу само существование социума, поэтому важнее становится – «воевать», а не «философствовать». Ввиду различных обстоятельств, уходящих корнями в глубь веков, Россия была вынуждена постоянно усиливать кшатрийский элемент, что приводило к недостаточному развитию элемента брахманского. В этом была своя трагедия, которую, ни в коем случае, нельзя трактовать однозначно – в плане апологетизации или очернения. И эта трагедия одновременно была и мистерией. Она выражала стремление русского кшатрия пожертвовать всем ради Победы, сосредоточиться против внешнего врага, желая спасти свой Род от уничтожения.
Ярчайший пример подобного русского кшатрия являет собой Николай Александрович. Безусловно, он выступает, в первую очередь, именно как военный вождь (князь, глава бояр-кшатриев). Вообще, Государь был настоящим воином - и, по «профессии», и по духу. Его и воспитывали как воина. Протоиерей В. Асмус отмечает: «Александр III воспитывал детей в большой строгости, скажем, на еду отводилось не больше 15 минут. Дети должны были садиться за стол и вставать из-за стола вместе с родителями, и дети часто оставались голодными, если они не укладывались в эти, такие жесткие для детей рамки. Можно сказать, что Николай II получил настоящее военное воспитание, и настоящее военное образование, Николай II всю жизнь чувствовал себя военным, это сказывалось на его психологии и на многом в его жизни».
Будучи Наследником Престола, Николай Александрович изучал военное дело с большим увлечением. О том свидетельствуют его старательно составленные конспекты по военной топографии, тактике, артиллерии, навигационным приборам, военному уголовному праву, стратегии. Очень впечатляют записи по фортификации, снабженные рисунками и чертежами.
Не было в небрежении и практическое обучение. Александр III направлял своего наследника на военные сборы. В течение двух лет Николай Александрович служил в Преображенском полку, где им исполнялись обязанности субалтерн-офицера, потом - ротного командира. Целых два сезона он служил взводным командиром в гусарском полку, затем был командиром эскадрона. В рядах артиллерии Наследник провел один лагерный сезон.
Император много сделал для подъема обороноспособности страны, усвоив тяжёлые уроки русско-японской войны. Пожалуй, самым значимым его деянием было возрождение русского флота, которое спасло страну в начале первой мировой войны. Оно произошло против воли военных чиновников. Император даже вынужден был отправить в отставку великого князя Алексея Александровича. Военный историк Г. Некрасов пишет: «Необходимо отметить, что, несмотря на свое подавляющее превосходство в силах на Балтийском море, германский флот не предпринял никаких попыток прорваться в Финский залив, с тем, чтобы одним ударом поставить Россию на колени. Теоретически, это было возможно, так как в Петербурге была сосредоточена большая часть военной промышленности России. Но на пути германского флота стоял готовый к борьбе Балтийский флот, с готовыми минными позициями. Цена прорыва для германского флота становилась недопустимо дорогой. Таким образом, уже только тем, что он добился воссоздания флота, император Николай II спас Россию от скорого поражения. Этого не следует забывать!» («Император Николай II как полководец»)
Военные таланты Государя были, в полной мере, раскрыты на посту Верховного главнокомандующего. Уже самые первые решения нового главкома привели к существенному улучшению положения на фронте. Так, он организовал проведение Вильно-Молодеческой операции (3 сентября — 2 октября 1915 года). Государь сумел остановить крупное наступление немцев, в результате которого был захвачен город Борисов. Им была издана своевременная директива, предписывающая прекратить панику и отступление. В результате был остановлен натиск 10-й германской армии, которая была вынуждена отойти - местами совершенно беспорядочно. 26-й Могилевский пехотный полк подполковника Петрова (всего 8 офицеров и 359 штыков) пробрался к немцам в тыл и в ходе внезапной захватил 16 орудий. Всего русские сумели захватить 2000 пленных, 39 орудий и 45 пулеметов. «Но самое главное, - отмечает историк П. В. Мультатули, - войскам снова вернулась уверенность в способности бить немцев». («Господь да благословит решение мое...»... Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов».)
Россия определенно стала выигрывать войну. После неудач 1915 года наступил триумфальный 1916-й год - год Брусиловского прорыва. В ходе боев на Юго-Западном фронте противник потерял убитыми, раненными и попавшими в плен полтора миллиона человек. Австро-Венгрия оказалась на пороге разгрома.
Характерно, что назначение Брусилова командующим Юго-Западного фронта было личной инициативой Государя. Это отлично видно хотя бы из царской переписки. В марте 1916 года Царь сообщает своей супруге: «Я намерен прикомандировать старика Иванова к своей особе, — пишет Николай II 10 марта 1916 года, — а на его место назначить Брусилова или Щербачева; вероятно, первого». Позднее Государь сделает окончательный выбор: «Старого Иванова, — пишет он 14 марта 1916 года, — заменит Брусилов». (Там же)
Именно Государь оказал поддержку Брусиловскому плану наступления, с которым были не согласны многие военачальники. Так, план начальника штаба Верховного Главнокомандующего М. В. Алексеева предусматривал мощный удар по противнику силами всех фронтов, за исключением фронта Брусилова. Последний считал, что и его фронт тоже вполне способен к наступлению, с чем были несогласные другие командующие фронтов. Однако Николай II решительно поддержал Брусилова и без этой поддержки знаменитый прорыв был бы попросту невозможен.
Особо отметим, что Государь принимал абсолютно все важные решения, способствующие победоносным действиям, именно сам - без влияния каких-либо «добрых гениев». Совершенно необоснованно мнение, согласно которому русской армией руководил Алексеев, а Царь находился на посту главкома - ради проформы. Это ложное мнение опровергается телеграммами самого Алексеева. Например, в одной из них на просьбу прислать боеприпасы и вооружение Алексеев отвечает: «Без Высочайшего соизволения решить этот вопрос не могу».
У. Черчилль пишет по этому поводу: «Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 году. К лету 1916 года Россия, которая 18 месяцев перед тем была почти безоружной, которая в течение 1915 года пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно сумела, собственными усилиями и путем использования средств союзников, выставить в поле — организовать, вооружить, снабдить — 60 армейских корпусов, вместо 35, с которыми она начала войну... Поверхностная мода нашего времени трактует царский режим как слепую, испорченную, неумелую тиранию. Но обозрение тридцати месяцев его борьбы с Германией и Австрией должно было внести поправки в эти смутные представления. Мы можем измерить силу Российской империи по тем ударам, которые она перенесла, тем катастрофам, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, по тому восстановлению, которого она добилась».
Дополним Черчилля. В начале 1917 года Россия выпускала 130 тысяч винтовок в месяц (в 1914 году - 10 тысяч). Она имела в своем распоряжении 12 тысяч орудий, тогда как в 1914 году - 7 тысяч. Производство пулеметов увеличилось в 17 раз, патронов - более чем в два раза. Был преодолен снарядный голод, о котором так много кричала либеральная пресса. «Бездарный» царский режим создал стратегические запасы, которые позволяли белой и красной армии колошматить друг друга в течении трех лет (1918-1920 гг.)
Историк А. Зайончковский утверждает, что русская армия достигла «по своей численности и по техническому снабжению ее всем необходимым наибольшего за всю войну развития». Неприятелю противостояли более двухсот боеспособных дивизий. Россия готовилась раздавить врага. В январе 1917 года 12-я русская армия начала наступление с Рижского плацдарма и застала врасплох 10-ю германскую армию, которая попала в катастрофическое положение. Дальнейшему развитию успеха помешала только Февральская смута...
Здесь, конечно, нельзя пройти и мимо еще одного обвинения, которое бросают Государю разного рода крепкие задним умом. Дескать, ему надо было любой ценой избежать войны, в ходе которой союзники (Англия и Франция) только и делали, что использовали Россию в качестве пушечного мяса, а она послушно следовала в фарватере их дипломатий. Конечно, такие утверждения также безосновательны, как и выше разобранные. Царь прилагал все усилия для того, чтобы предотвратить войну. Он осознавал, что война может привести к самым трагическим последствиям. Об этом свидетельствуют его слова, сказанные русскому послу в Болгарии: «А теперь, Неклюдов, слушайте меня внимательно. Ни на одну минуту не забывать тот факт, что мы не можем воевать. Я не хочу войны. Я сделал своим непреложным правилом предпринимать все, чтобы сохранить моему народу все преимущества мирной жизни. В этот исторический момент необходимо избегать всего, что может привести к войне. Нет никаких сомнений в том, что мы не можем ввязываться в войну — по крайней мере, в течение ближайших пяти-шести лет — до 1917 года».
Однако тупо-агрессивная политика Австро-Венгрии, вкупе с германским шовинизмом, сделала войну неизбежной. Мы не могли не вступиться за Сербию, ибо в противном случае война все равно началась бы осенью 1914 года - так решил немецкий Генштаб, не желающий дожидаться 1917 года, то есть, времени конца перевооружения. Но только мы были бы в еще более худшем положении. Утверждают, что надо было «махнуть рукой» на сербов – с тем, чтобы избежать войны именно «любой ценой». Но это было невозможно. Англия вела инфернально хитрую игру, в которой, кстати, проиграла.
Бывший заведующий Международного отдела ЦК КПСС В. М. Фалин в своём докладе «Запад и Россия в ХХ веке: связь времен» сообщает: «Когда заходит речь о развязывании первой мировой, обычно перво-наперво припоминают выстрел Гаврилы Принципа в наследника австрийского престола. Но. Исходные планы войны против Сербии были разработаны в 1913 г. Позже, после убийства Фердинанда, Вильгельм II написал своему собрату в Вене - нельзя допустить ошибки 1913 г., когда рейх и Австро-Венгрия не использовали шанс, чтобы с позиции силы придать событиям нужного течения. Франц-Фердинанд погиб в июне 1914 г., а рейхсвер был приведен в полную готовность еще в марте 1914 г., чему есть документальные доказательства». («На пространствах империи. Традиция, история, культура». М., 2012. Стенограмма семинара в Институте динамического консерватизма.)
Это по поводу утверждения о том, что «войны с Германией можно было избежать, но царь-дурак втянул Россию в кровавую бойню». Так вот, войны было избежать невозможно, но возможно было сдать Сербию летом, а потом всё равно воевать - осенью. (Напомню, что по документам немецкого генштаба, планировалось начать войну не позже осени 1914 года). Представляю, как орали бы потом – «ничтожный царь сдал братьев-славян германцам, а потом они все равно напали на него».
В. М. Фалин обращает внимание: «Можно и нужно внимательней вчитаться в стенограммы собеседований шефа форин офиса с австрийским послом Менсфилдом и послом Германии Лихновским. Лейтмотив Грея - Англия не станет вмешиваться в конфликт четырех держав (Германии и Австро-Венгрии с Сербией и Россией). В интересах Берлина, не уставал повторять Грей, озаботиться, чтобы локальная свара не переросла в континентальный взрыв, и, стало быть, не задевать излишне Францию». Опускаю подробности. Они заняли бы слишком много времени. Когда же Вильгельм II объявил войну России, Грей «разъяснил» Лихновскому: если немцы ограничатся военными действиями только против России и Сербии, англичане озаботятся, чтобы конфликт не перекинулся на Западную Европу. Британец уверял германского посла, что против «локальной модели» Париж возражать не будет. Французы, узнав о демарше Грея, выразили протест против попыток Лондона вещать от их имени и подтвердили, что выполнят свои союзные обязательства перед Россией».
То есть, Англия очень хотела, чтобы Россия осталась один на один с Германией и Австро-Венгрией. Тогда обе стороны трепали бы друг друга до полного ослабления. В результате, туманный Альбион установил бы свою полную гегемонию в Европе и в мире, причем сам не понеся никаких потерь. Хитро задумано, ничего не скажешь. Франция была против? Не думаю, чтобы Англия вещала только от своего имени, а французы ничего о её планах не знали. Не логично это. При определенных условиях наплевали бы и на союзнический долг. Но кайзер все похерил своим железобетонным шовинизмом.
И снова В. М. Фалин: «Это, однако, еще не конец сказки. Войска рейха захватили Люксембург и изготовились переступить границы с Бельгией и Голландией. Грей передал Лихновскому весьма двусмысленное предложение: стоит немцам прекратить движение на запад - и тогда англичане останутся вне войны. Вильгельм II возликовал. Он приказал генеральному штабу перекроить план операции. Генерал Мольтке и компания возразили императору, что приказ технически не исполним, ибо главные силы рейхсвера сосредоточены против Франции. На всякий случай был предпринят провокационный маневр. Парижу пообещали проявить «сдержанность», если в качестве «залога нейтралитета» он сдаст немцам Верден и прочие крепости. Французы отвергли ультиматум. Берлин в свою очередь не принял британского требования воздержаться хотя бы от оккупации Бельгии. После этого тот же «модератор» Грей заявил в палате общин, что Англия не потерпит попыток одной державы установить контроль над Европейским континентом и включается в войну».
В итоге, Англия всё-таки вынуждена была воевать, да так и не стала глобальным лидером. Более того, нарисовался новый, весьма перспективный кандидат – Штаты. Они, собственно, и заняли место Англии после второй мировой. Тогда Лондону снова не удалось реализовать всё тот же план – стравить Германию и Россию, оставшись в стороне. Гитлера всячески подталкивали на Восток, намекая, что никто его останавливать не будет. Воюй себе на здоровье с СССР. Адольфу радостно сдали Чехословакию с её мощнейшим военно-промышленным потенциалом, после чего он сумел вооружить миллион бойцов вермахта. И т. д. При этом Англия и Франция всячески саботировала переговоры с СССР, ибо никакого соглашения заключать не хотели. Ждали, пока Гитлер нападёт на Сталина. А Сталин взял, да и договорился с Гитлером, избежал войны в 1939 году и выиграл столь необходимое время. Англия же была вынуждена воевать с Германией.
Вернёмся, однако, к началу прошлого века. Государя ругают за то, что он пошёл на союз с «демократиями», а вот с Германией не подружился. Как очевидно (из выше цитированного) это было просто невозможно. Кайзер хотел одолеть Россию, и более склонялся всё-таки к европейским странам, к той же Англии. Чего вы хотите? Западная цивилизация - тут отличия имеют глубочайшие корни. Англия же была готова включить зеленый свет для Германии. Если бы не заключили союз с Англией, то Германия всё равно полезла бы на нас (при благословлении Лондона). Но только мы бы уже остались с ней (и Австро-Венгрией) один на один, приняли бы одни удар всей мощи. А, может быть, так и вообще, возникла бы единая антироссийская западная коалиция. Как вариант. Впрочем, вполне хватило бы и первого варианта.
Англичанка же всё-таки «обгадилась», по большему счёту. А так, имела хороший шанс реализовать планы мировой закулисы по созданию всемирного квазигосударства. Да не задалось.
Порой излишне патетические «русофилы» рисуют ужасающие картины того, как русские «забрасывали немцев горами трупов», спасая «коварных союзников». А что же, спрашивается, нужно было спокойно дожидаться того, чтобы немцы оккупировали Францию и разбили Англию? Вот тогда в руках кайзера оказалась бы вся Европа и военный натиск на Россию стал бы гораздо более мощным. Что же до гор трупов, то пусть это остается на совести «критиков». Известно ведь, что соотношение потерь на Восточном фронт составляло один к одному.
Не имеет оснований и положение о зависимости русской дипломатии от англо-французской. Русская внешняя политика была максимально независимой от политики союзников. Наши дипломаты даже сумели вынудить Антанту признать необходимость установления русского контроля над средиземноморскими проливами. При этом министр иностранных дел П. С. Сазонов прибегнул к довольно-таки хитрому маневру, прозрачно намекнув англичанам на то, что Россия может начать переговоры о заключении сепаратного мира. Конечно, ничего подобного она делать и не собиралась, но нервы у союзников не выдержали. Французский лидер Р. Пуанкаре потом возмущался уступчивостью англичан: «Министры и я не понимаем, как это Великобритания, не расспросив нас, дала такую полную свободу действий России в вопросе, который интересует всех союзников...». Но было уже поздно возмущаться».
Да, сосредоточив основное внимание на фронте внешнем, многое было проиграно на фронте внутреннем. Это и есть основная трагедия русского кшатризма. Однако, предпринимались и серьезные меры. Так, в воюющей России началась мощная социализация экономики, которая вызвала проклятья либеральной оппозиции. («Социализм и Империя»).
Есть все основания предполагать, что в январе-феврале 1917 года Царь готовился перейти в контрнаступление на политическом фронте. Так, он назначил председателем Государственного Совета энергичного монархиста И. Г. Щегловитова. Возможно, что серия чрезвычайных мер сыграла бы на опережение. Но многочисленные оппозиции (либеральная, социалистическая, внутри великих князей и т. д.) сами выступили первыми. В условиях величайшего обострения внутренней обстановки Царь не пошёл на жесткие меры. Он понимал весь масштаб безответственности оппозиционных элит. О нём свидетельствовало хотя бы уже то, что эти деятели затеяли государственный переворот в условиях мировой войны. Подобная публика не остановилась бы и перед тем, чтобы разжечь в России гражданскую войну. А в тех условиях сие было бы уже чревато завоеванием и расчленением России.
В данных условиях - Государь пожертвовал своей властью - ради военной Победы. Он поступил как настоящий русский кшатрий, как военный вождь. Здесь проявился вся трагедия русского кшатризма. Можно давать решению Государя разные политические оценки. Но в плане историософском – налицо Мистерия.
Русская Воинская Мистерия.