С конца 1930-х по середину 1940-х меня сильно заинтересовала фигура американского поэта Эзра Паунда. Я видел много общего между ним и мной. В самом деле, всю Вторую Мировую Войну он был враждебен по отношению к правительству своей страны, последовательно занимая сторону Италии и Германии.
Однако в отличие от меня, великий поэт был заключен в тюрьму своим же собственным правительством, сначала в клетку для животных ещё в Пизе (американские «освободители» и правда заключили своего поэта-соотечественника в клетку размером 1,5 на 1,5 метра, в которой и перевозили), а затем на 13 лет в психиатрическую лечебницу, задолго до того как советы стали использовать подобные методы для пытки политических диссидентов в СССР. Со мной же поступили значительно проще – силы союзников (т.е. не моё собственное отечество) отобрали у меня возможность работать в Чили на 4 года, внеся в «черный список», хотя, подозреваю, что этот запрет распространялся и на весь остальной мир. Это была катастрофа, но все это несравнимо с тем, что случилось с Эзра Паундом и Кнутом Гамсуном, другим великим писателем и лауреатом нобелевской премии, которого также поместили в психлечебницу, и вдобавок конфисковали все его имущество и собственность за выражение поддержки Германии.
Прошло много лет, но я больше ничего не слышало нём. Разве что пришла весть, что его отпустили, и он сразу же вернулся в Италию, заявив при этом «Я покидаю США, потому что это огромный сумасшедший дом»… И поселился в Венеции.
Однажды, мой секретарь в Посольстве в Вене передал мне газету с фотографией Паунда в Лондоне, где он присутствовал на похоронах своего друга, поэта Элиота Т.С., автора «Бесплодной земли», поэмы, которую Эзра Паунд помог ему написать. Также там говорилось, что теперь он проживает в Венеции.
Мои долгие поиски великого поэта увенчались успехом благодаря помощи многих добрых итальянцев. Нет смысла останавливаться на подробностях, о которых уже было рассказано в статья опубликованных в журнале El Mercurio (Меркурий) и воспроизведённых в книге «Антология Эзры Паунда: с почтением из Чили» за авторством Uribe Arce и Armando Roa Vial. О своём интервью с поэтом в двух статьях: «Плачь тишины» и «Звёздные символы в память Эзры Паунда». Здесь же я хочу рассказать о том феномене, который я пережил во время моего визита. Точнее, мы пережили, Эзра Паунд и я.
Поэт сохранял полное безмолвие, он не говорил, он не произнёс ни единого слова. Говорил я. Мой монолог длился больше получаса: я прочитал ему поэму Германа Гессе; я рассказывал ему о войне, о Катарах, о поэмах Бертрана де Борна, о «Бесплодной земле», но ничто не могло потревожить его абсолютное молчание.
Затем, внезапно, как бы по вдохновению я вернулся к своим детским деревенским воспоминаниям в Чили, когда моего «Я» ещё не существовало и я парил над собой, «отождествляя себя» с «Ангелом Хранителем», который наблюдает за мной сверху. Это навело меня на мысль: «Второе детство старика»… Так произошло, что Паунд «покинул» себя и вернулся к своему «Ангелу Хранителю». Поэтому было ошибкой с моей стороны говорить с «ним» здесь внизу, и я начал общаться напрямую с его «Ангелом» там наверху. И тогда он мне ответил.
Я навсегда запомнил, сказаны им слова. Они были пророческими, как у Фатимы, они дали мне силу оставаться твердым «в давних мечтах, в которых наш мир не теряет надежду »
Я был единственным, кто приложил усилия, дабы воздвигнуть единственный монумент в его честь, находящийся в Мединасели, Испания. Огромный камень из Кантабрийский гор был доставлен на мулах сельскими жителями. Бронзовыми буквами, выполненными местным кузнецом, был вписан вопрос, заданный Паундом испанскому журналисту Эугено Монтесу, когда тот посетил его в Венеции: «Петухи Сида Кампеадора* всё еще кукарекают на закате в Мединасели?»
На открытие монумента я прибыл вместе с Ольгой Радж, верным спутником Эзры Паунда и моим старшим сыном. Я говорил еле слышно, вполголоса, но с сильным товарищеским чувством. Возможно, в его память, я должен быть говорить тишиной.