С Дугиным за это время мы не успели пообщаться, ведь мы даже не были знакомы. Я
знал о нём по письму Ларисы Пятницкой и очень многого от него ожидал. Но наше знакомство
развернулось впоследствии, постепенно; во всяком случае, для меня было очевидно, что
Дугин – серьёзное пополнение Южинского; я понял, что этот человек вошёл в ту ауру, которую
продолжали создавать без меня Головин и Джемаль, ставшие его первыми учителями.
А другим его «учителем» были «Шатуны». Дугин был тогда совсем молодым человеком, и
я был рад, что появилась такая южинско-мамлеевская молодёжь. Южинского, конечно, уже
не было; я прошёл мимо того места, где когда-то стоял мой дом. Теперь здесь высилась двенадцатиэтажка,
но я разглядел-таки малюсенькое зданьице, оставшееся от южинских времён…
Это меня порадовало.