квартиры Дугина.
Я помню, как-то раз сидел у Ильи Глазунова, и мы долго беседовали. Впоследствии он
пригласил меня читать курс лекций по философии в его знаменитом художественном институте.
Я принял его приглашение и год читал лекции у него, после чего перешёл в МГУ, где
преподавал индийскую философию. И вот после встречи с Глазуновым, уже поздно вечером,
я решил заглянуть к Дугину, с которым мы с Машей очень сблизились за время наших прорывов
в Москву. В Париже продолжалась та же жизнь, но она уже менялась для эмигрантов,
потому что ворота домой были практически открыты. И в то же время Париж есть Париж.
В Москве мы с Машей находили всё разнообразие российской жизни – и старой, и новой.
Так вот, когда я попал почти уже ночью к Дугину, мы просидели некоторое время. Потом я
возвращался к тёще, у которой остановился, и заметил, как изменилась ночь в Москве. На
улицах появились подозрительные люди в банально-криминальном смысле. Ничего подобного
никогда не было в советской Москве. Эти странные личности возникали, исчезали,
снова появлялись, и неожиданно около меня притормозила машина. Из неё выскочил человек
нерусской внешности и бросился на меня. В этот момент остановилась другая машина,
и из неё тоже выскочил человек, но уже русский. Он бросился на нерусского, оттеснил его
и начал ему что-то объяснять. Нерусский оцепенел, сел в машину и уехал. Я вернулся к
Дугину