Группа УР. Предисловие к “Литургии Митры”
Представляемый текст… содержится в Большом Парижском магическом папирусе (No. 574 в Supplément grec de la Bibliothèque Nationale). … В нём мы обнаруживаем единственный ритуал древних Мистерий, который сохранился на протяжении столетий во всей своей полноте, в редакции, датируемой началом IV века н.э. Традиция, с каковой он связывается, по сути своей является митраистской, точнее говоря, адаптацией той древней арийско-персидской традиции, коя, по крайне мере на протяжении какого-то времени в период заката Римской Империи, соперничала с христианством за духовное наследие Запада. В публикуемом тексте наряду с элементами митраистской теургии мы обнаруживаем также смесь элементов египетско-гностических магических традиций, в особенности это касается содержащихся в нём многочисленных «имён могущества». Это не препятствует тому факту, что, несмотря на различные строго филологические или исторические соображения, сей текст представляет собой единство, в котором упомянутые разнообразные элементы дополняют друг друга во имя практической реализации ритуала как такового.

Данный митраистский ритуал обладает особым значением. Это не церемония, предназначенная для большого количества людей (отсюда неадекватность термина «литургия», использованного Дитерихом [Первым публикатором. – Д.З.]), но скорее индивидуальная операция, чья цель состоит в трансформации глубинной природы человека, и, предположительно, предназначавшаяся для тех, кто уже прошёл низшие уровни инициации. Характер ритуала не является ни исключительно внутренним, ни магическим в смысле обыкновенной церемониальной магии. Он не является сугубо внутренним, поскольку в отличие от индуистской йоги, а также того, что осталось от герметико-алхимической символики, он не имеет дела с метафизическими состояниями и значениями, каковые должны быть восприняты непосредственно, в их невыразимой и не имеющей формы сущности. Скорее, значения эти поначалу даются как инвокативные ритуальные действия, каковые затем проецируются в магические образы и визуализации. Тем не менее, контекст данной церемониальной практики в строгом смысле слова является трансцендентным, поскольку не имеют места внешние отношения со зримыми сущностями. Они не используются для неких отдельных задач, всё сводится к одной цели – трансцендентной реализации Я. Следовательно, перед нами нечто среднее: и это характерная черта всего, что относится к сфере теургии. Кроме того, стоит отметить, что опыт, описанный или упомянутый в ритуале, очевидно, имеет место ни вне тела, ни в рамках обычных телесных условий, но скорее в особом состоянии флюидической интоксикации, хорошо знаком тем, кто практикует магию, когда устанавливается контакт с «Астральным Светом» и последующее освобождение от всего, что исходит от животных чувств, не мешает человеку оставаться в контакте с физическим телом и выполнять особые ритуальные действия. Таким образом, упоминания в тексте различных зримых сущностей даётся вместе с логосами (каковые необязательно произносить исключительно в уме) и вместе с подлинно физическими действиями, наподобие закрытия глаз, дыхания, нажатия на область живота и т.д. В этой связи интересно, что сей митраистский ритуал подтверждает, что наука дыхания и особых телесных поз (асан) не ограничивается исключительно индуистской йогой, но была известны даже в древних Мистериях Запада, в особенности в Египте, из коего дошёл до нас иероглифический текст, известный как Книга дыхания. То же самое относится и к науке использования «имён могущества», которое соответствует мантрам и биджам индуистской эзотерической традиции. Тщательно следуя данному ритуалу, мы можем реконструировать путь, которым шествовал митраистский посвящённый.

Прежде всего, необходимо освободится от «закона вод», от желаний или сжигающих, бесконечных потребностей, кои поражают человека, привязанного к своей низшей, смертной природе. В первом логосе митраистский инициат, подобно посвящённому в орфические мистерии, объявляет о своём благородном достоинстве – будучи Его сыном, всё ещё смертным, но освящённым «Могучей Силой всех Сил» и «непорочной Правой Дланью». Он призывает свою трансцендентную реальность, а именно своё «Совершенное Тело». От порочных элементов, что составляют животную природу, инвокация восходит к их сущности и к примордиальным, небесным, непорочным элементам. Оператор сопротивляется им, оставаясь живым: он остаётся стоек и фиксирует в «чистоте» силы собственной души, повелевая ими. Затем он ставит перед собой задачу высвободить силу «мистического ока», открыть его, дабы обрести трансцендентное видение. Осознав момент «чистоты», через дыхание он устанавливает контакт со стихией воздуха, дабы пережить первую трансформацию: опыт Воздуха (состояние бестелесного просветления) или диффузной духовной чувствительности, свободной от оков физических чувств. Переживание Воздуха сопровождается опытом Ветра, принципа, движущего сверхчувственный эфир и позволяющего возвысится до причин или первоначальной иерархии «сущностей» или «богов». Здесь инициат должен выстоять против тех сил, кои пытаются смести его и разрешить напряжение, вызванное его появлением, посредством призыва Безмолвия, другими словами, обретя для себя состояние спокойствия, более глубокое бытие-в-себе. Когда видение проясняется, он продолжает.

«Гром», упоминаемый во втором наставлении, может рассматриваться как переход сквозь одну из так называемых «точек безразличия» (лайабинду, если обращаться к соответствующему индуистскому термину) с последующим внезапным изменением состояния. По сути, из второго логоса мы узнаём, что инициат присваивает себе характер бытия, свойственный для самих богов этого уровня; ему открывается циклическое видение, в котором он творчески воспринимает сидерические сущности, заполняющие эфирное пространство. Опыт заканчивается видением огромного «колеса» и закрытых «огненных врат», каковые олицетворяют вселенскую «Необходимость». Это видение слишком грандиозно, чтобы его вынести из-за чувства утраты, которое посвящённый пытается преодолеть прекрасным élan [Душевным порывом (фр.). – Д.З.] в третьем логосе ритуала. В этом логосе призывается посредством его «Имён» и фиксируется состояние, соответствующее «Властелину необходимости», «Князю огня» или «Повелителю колёс». Затем следует дальнейшая трансформация или изменение состояния: «Безмолвие» придаёт новую силу душе, и небесный мир обретает освобождение и прояснение, он более не подвержен судьбе, но пребывает в тени высшего принципа, прозрачен как мир богов, приводя к экзальтации и экстазу. Инвокация продолжается. Вначале намечается опыт нового, «центрального» способа бытия, соответствующего этому миру. Далее следует явление или проекция Солнечного Бога. Следующая часть ритуала приводит посвящённого в контакт со стихийной космической силой, с изначальной природой κόσμος τών θεών (мира богов). Солнечный Бог ведёт его к «Полюсу», к «срединной» или «базовой точке». Этот момент должен быть «зафиксирован», в то же время, благодаря «рёву», пробуждается первозданная сила Аммона, сила быка или «Сила Сил». Это приводит ко второму открытию «дверей» и последующему появлению из глубин семеричной иерархии. Эта иерархия вначале воспринимается в её «женском», проявленном и динамическом аспекте, а затем в аспекте мужественном, непроявленном и неизмененном.

На этом действие ритуала отнюдь не заканчивается. Сама эта иерархия также преодолевается, и через дальнейшее углубление и фиксацию (что может соответствовать переходу к Огдоаде, упоминаемой гностиками), актуализируется сама природа Митры. Митра есть тот, кто принимает власть над космической силой, силой быка, коя несёт и движет всё мироздание. Будучи поначалу пережит в магической проекции или изображении, во второй фазе этот верховный принцип реализуется уже непосредственно. Природа Митры, призванная и подчинённая, благодаря новому «рёву», «фиксируется» инициатом. Он приказывает ей остаться, ибо отныне он обрёл совершенное состояния того, кто свободен от необходимости, рождения и смерти. …

Примечание переводчика: Над подготовкой материалов, связанных с «Литургией Митры», работали Юлиус Эвола (Ea), Джованни Колладза (Leo), Джулио Паризе (Luce) и Артуро Регини (Pietro Negri).