Единорог и Лев: от вражды к единству

Весьма распространённый мифологический сюжет – противостояние Единорога и Льва. И тут очень важно определить символизм двух зверей
Про Единорога впс уже приходилось писать. («Индрик-зверь, единорог Тартара» - http://zavtra.ru/blogs/indrik-zver_edinorog_tartara)

Как представляется, здесь имеет место некий аспект Царя Мира, Вайшванары, сверхличностного Принципа, бытийного полюса нашей, плотно-вещественной реальности. «Кроме того, Индрик-Единорог символизирует преображение звериного начала в человеке. К слову, и сам Един-Рог следует считать символом нетварной Оси, пронзающий миры».
Весьма символично то, что единорог – зверь «фантастический», он нам не видим, что выражает сокрытие бытийного полюса мира. (Гиперборея, сокрыта льдами. Как уверял Пиндар, к ней не найти дорогу «ни сушей, ни морем»).
А вот лев – животное вполне себе реальное. Оно выражает чувственную, яростно-желательную стихию нашего мира. Поэтому, их вражду можно представить как противостояние двух начал – преображенной чувственности и необузданной ярости. Первое близко к райско-ангелическому Духу, второе – к эмоционально-хаотической Душе.

При этом, сам Лев весьма двойственен. Так, его считают даже образом Христа, скитающегося в пустыне. Но есть и мощно выраженный «негатив». В замечательном исследовании «Символизм Льва в древнерусском искусстве» - http://zelomi.ru/journallev) читаем: «В послании Петра в качестве негативного персонажа выступает дьявол, который «ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить». Подобное рыкание в значении свирепости будет усвоено и древнерусской литературой. Уже в Житии Феодосия Печерского князь «как лев рыкнув на праведного», Мамай в «Сказании о Мамаевом побоище» пошел на Русь «аки лев ревый»… В древнерусских сочинениях сам облик смерти нередко сравнивается с яростным зверем. В «Повести о споре жизни и смерти» последняя имеет «страшный облик, подобно ревущему льву». Аллегорией смерти выступает лев в «Притче о богатом от болгарских книг». Это сказание, являясь одним из вариантов «Притчи о временнем сем веце», повествует о человеке, который пытается убежать от разъяренных льва и верблюда. Толкование притчи отождествляет верблюда со старостью (зверь этот считался на Руси уродливым), а льва со смертью. Этот сюжет часто помещался в иллюстрированные Синодики. Образ льва как хищника попадает в иллюстрации Апокалипсиса и в сцены Страшного суда. Изображение земли, которая отдает своих мертвецов, часто сопровождается львами и прочими хищниками, отдающими пожранные ими человеческие останки».

Также можно вспомнить о двух, прямо противоположных гибридных существах, имеющих «львиный компонент» – грифоне и сфинксе. Первое как раз выражает вертикальное преобразование «звериного». («Варяжский орден гиперборейского Грифона» - http://zavtra.ru/…/varyazhskij_orden_gi … go_grifona)
Второе, наоборот, символизирует торжество «звериного» в человеческом. («Зверочеловеческий Сфинкс» - http://zavtra.ru/blogs/zverochelovecheskij_sfinks)

В «Голубиной книге» противостояние двух «зверей» описывается следующим образом:
«Единорог — зверь — всем зверям отец.
Почему единорог всем зверям отец?
Потому единорог всем зверям отец, —
А и ходит он под землею,
А не держат его горы камены,
А и те-то реки его быстрые;
Когда выйдет он из сырой земли,
А и ищет он сопротивника,
А того ли люта льва-зверя;
Сошлись они со львом во чистом поле,
Начали оне, звери, дратися:
Охота им царями быть,
Над всеми зверями взять большину.
И дерутся оне о своей большине.
Единорог-зверь покоряется,
Покоряется он льву-зверю,
А и лев подписан — царем ему быть,
Царю быть над зверями всеми».

Можно предположить, что здесь повествуется о некоем повреждении бытийного полюса, что и сделало его сокрытым (единорог как бы «вымер»). Точнее сказать, поврежденным оказался сам мир, до этого потерпевший метакосмическую катастрофу Грехопадения. Вторая катастрофа сделала его максимально оторванным от своего же бытийного центра. Львиная, звериная «чувственность» («душевность») стала царить над «духовностью». Но и сама духовность сохранила свою райско-ангелическую мощь, в конечном счёте, она выше львиной силы. Ибо, как сказал Святой князь Александр Невский: «Не в Силе Бог, а в Правде».

В той же самой «Голубиной книге» говорится о противостоянии Правды и Кривды:
«Это не два зверя собиралися,
Не два лютые сбегалися;
Это Правда с Кривдой сходилися,
Промежду собой они дрались-билися.
Кривда Правду одолеть хочет.
Правда Кривду переспорила,
Правда пошла на небеса,
А Кривда пошла у нас вся по земле».

«Не два зверя», но всё-таки некое сопоставление налицо. И тут имеет место противостояние двух полюсов – бытийной Правды и небытийной Кривды. (К последней чрезвычайно близок Лев.) Правда показала своё онтологическое, «небесное» превосходство над Кривдой, переспорив её. Последняя потерпела поражение в «споре», но «пошла вся по земле». Также и лев стал царем «над зверями всеми».

В то же самое время и Лев может стремиться к онтологическому статусу Единорога, как бы «сближаясь» и примиряясь с ним. Это выражено и символически – оба зверя содержатся на печати Ивана Четвертого, они же изображены на его троне – резьбой по кости.

В. Ларионов отмечает: «Во времена же Грозного происходит и переосмысление древнего сюжета противостояния льва и единорога у корней мирового древа, сюжета весьма популярного в сюжетах искусства ещё древнерусского периода. В новом символическом прочтении лев и единорог по краям Государственного двуглавого орла стали означать преемственность самодержавной власти от князей владимирских, чьим гербом являлся золотой лев, и обретение русскими государями, великими князьями нового качества - Господом ниспосланной Царской Власти, данной русским Самодержцам через таинство миропомазания, совершенного над Иоанном Васильевичем Грозным в 1547 году. Символом нового государственного и духовного качества и становился единорог». («Витязи Святой Руси»)

Весьма символично и то, что Единорог и Лев как бы объединяются вокруг Двуглавого Орла, выражающего снятие и преодоление двойственности в едином существе – вертикально (духовно-райски) устремленной птицы.
Лев как бы «побежден» Единорогом, но не уничтожен, а приближен к нему.

При Иване Грозном был прославлен Александр Невский, и он же провёл мощнейшее геральдическое преобразование: «Того же году (1562) февраля в третий день Царь и Великий Князь печать старую меньшую, что была при отце его Великом Князе Василии Иоанновиче, переменил, а учинил печать новую складную: орел двоеглавый, а среди его человек на коне, а на другой стороне орел же двоеглавый, а среди его инърог». Известна и малая печать Иоанна Грозного с простым изображением единорога, идущего вправо от зрителя. Грозный Царь печатью с единорогом скреплял письма личного характера, например переписку с Кирилло-Белозерским монастырем, что, несомненно, позволяет нам считать единорога не только новым державным символом, каким он был на Государственной печати 1571 года, но и его личной эмблемой, впервые появившейся в Русских землях в качестве геральдической фигуры на золотниках его деда Ивана Третьего».
Всё это говорит о ясном понимании Грозным Царём тончайших сакральных реалий.