Итак, я читаю книгу Я.Я.М. де Гроота о китайской демонологии...
Древнекитайские божества Шэнь и призраки Гуй заставляют вспомнить древнегреческих богов Олимпа и Титанов, хтонических порождений Геи, пребывающих в состоянии перманентной борьбы. Древние китайцы, как пишет де Гроот, учили, что ни один призрак не посмеет причинить вред человеку без позволения Неба или его молчаливого согласия. Однако есть призраки, нарушающие закон Дао (ли) и действующие вопреки божественной небесной санкции. В каждом человеке, верили китайцы, присутствует как шэнь, так и гуй, что вновь отсылает нас к воззрениям древних греков, в особенности орфиков, знавших о том, что человек состоит из двух начал – божественного (дионисийского) и титанического. Однако китайцы пошли еще дальше – они признавали наличие двух душ в человеке.
«Читатель может спросить, - пишет де Гроот, — а насколько борьба с призраками согласуется с догматом о том, что призраки являются посланниками Неба? Неужели способность человека изгонять духов настолько сильна, что может помешать свершению самой воли Неба? Колдовское искусство малополезно или же вообще бесполезно в борьбе против несущих вред и несчастья призраков, если они действуют по повелению или с санкции Неба либо других божеств, подобных божествам Стен и Рвов или Восточной горы, и вершат, под небесным надзором, правосудие над человеком. Такие призраки называются чжэн, или дуань, они существуют и действуют с благословения Дао и потому деяния их принято называть юнь или мин – участью, судьбой».
Кроме того, напоминает автор, есть Гуй (призраки), которые вредят человеку, попирая небесные санкции.
Осознание того, что есть «зло», творящееся с позволения Неба (что мгновенно обессмысливает в этой конкретной ситуации молитвы богам), и более того – явленное как неотменимый, непреложный акт, судьба, участь (мойра, сказали бы греки), против которой восставай-не восставай, все будет безрезультатно, может ввергнуть человека в состояние богоборчества, теомахии. При этом он не может встать и на сторону Гуй, ибо именно они выступают в роли акторов.
Человек при этом начинает обнаруживать в себе прометеические черты, ведь Прометей находился между богами и Титанами, а потому не принимал участие в Титаномахии. Можно назвать это «отречением» от своей природы. Фридрих Юнгер отмечает, что «хотя он и принадлежит к Титанам, он помогает Зевсу советом в его борьбе с Титанами. Он отходит от титанической сущности в ее исконном виде, он отдаляется от нее. Но на таком же отдалении он находится и от богов, и с этим связан тот факт, что он предстает как одиночка; со всех сторон он освещается светом». Прометей абсолютно обособлен, он не намерен входить ни в круг олимпийских владык, ни в круг двенадцати великих Титанов. Он не желает свергнуть Зевса, и в то же время открыто ему противостоит, — но делает это как одиночка.
Я уже сопоставила китайских гуй с греческими титанами, а шэнь – с богами. Если мы попробуем применить к греческой традиции китайские воззрения и зададимся вопросом о гуй, вредящих человеку без какого-либо позволения Неба/Олимпа, то человек какого типа главным образом попадает в центр мишени? Знаете, что писал Фридрих Юнгер в своих «Греческих мифах»: “Человек, которому противостоят титаны, обречен на гибель, он становится жертвой катастрофы”.
Юнгер не поясняет, какому именно человеку противостоят титаны, поскольку это должно быть ясно без уточнений: титаны будут пытаться уничтожить человека, чья божественная частица (“частица Диониса”) полностью подчинила себе титаническую составляющую нашего существа. Евгений Головин писал, что на девять десятых у нас плоть титанов. Только единицы решаются осуществить опасное превращение этого свинца в золото. Речь идет об онтологическом повороте, о неотвратимом выходе за пределы человеческого существования и человеческих возможностей, о готовности претерпеть болезненное становление полубогом, об открытом противостоянии титанам; о том, что на карту ставится жизнь, не следует даже говорить, поскольку утрата физического компотента в случае гибельного исхода – ничто по сравнению с тем, что придется обнаружить после очередного перехода. Титаны преследуют человека, сделавшего свой выбор, так же, как они преследовали Диониса. Титаны стремятся разорвать человека, устремившегося к богам Олимпа, поскольку, сделав свой выбор, он осознанно вошел в пространство Титаномахии как вечно свершаемой, над-исторической битвы.