Был.

Валерий Хайрюзов

В девяносто пятом году, по приглашению Радована Караджича, Василий Иванович Белов, Валентин Григорьевич Распутин и я поехали в Республику Сербскую. Там уже который год шла гражданская война. По дороге среди зеленых садов, нам то и дело попадались разбитые снарядами села, взорванные церкви и мечети. Мои соседи то и дело поглядывали по сторонам и молчали. В русском батальоне, который размещался в Сараево, командир части полковник Васильев долго рассказывал нам, что сюда в Боснию среди солдат и офицеров был строгий отбор.
— Здесь у нас народ непьющий. И насчет наркотиков ни-ни!
А после пригласил нас пообедать и выставил на стол водку. Валентин глянул на стол и пошутил:
— Нас тоже отбирали в эту поездку по тем же параметрам.
Вскоре начался обстрел, нас по объездной дороге вывезли из Сараево. Мы поднявшись на гору, выпрыгнули из машины и укрылись в траншее. Дальше ехать было опасно, дорога простреливалась артиллерией боснийцев. Сербы изредка постреливали в сторону стоявших внизу домов. Валентин взял бинокль и стал смотреть в сторону Сараево, где между домов были натянуты камуфляжные сетки, а окна были закрыты листами фанеры. У крыш и проемов домов то и дело были видны всполохи выстрелов.
-Никогда не думал, что попаду на войну, — сказал Распутин присевшему у немецкого зенитного пулемета «Браунинг» Белову.
Надо сказать, что Василий Иванович Белов пользовался особой любовью среди сербов. Невысокий, крепенький, живой, с поседевшей бородой, он, как лесовик, ходил по траншее, обнимался с бойцами и просился записать его добровольцем в сербскую армию. Сербы в свою очередь расспрашивали его про Шамиля Басаева, который только что захватил больницу в Будённовске.
Позже нам показали сербское кладбище, где были похоронены русские добровольцы. Микола Яцко, украинский казак из Запорожья, Олег Бондарец из Киева, Анатолий Остапенко, Александр Шкрабов, Виктор Десятов, Юрий Петраш, Дмитрий Чекалин, — записывал в свой блокнот Распутин, вглядываясь в лица молодых ребят на обелисках, многие из которых были запечатлены еще в советской военной форме.
Много позже, когда начались события на Донбассе, Валентин с горечью скажет:
— Потеряли мы Украину. И, думаю, не скоро соберемся вновь. Там в Югославии отрабатывался дьявольский сценарий. Прежде всего — для России. Столкнули нас с украинцами лбами.
Из Сараево мы поехали в Книн, столицу Сербской Краины. Туда можно было добраться через Пасавинский коридор. Дорога туда пролегала через город Брчко, нужно было проскочить сквозь узенькое в пару километров горлышко. Справа, за Саввой, были позиции хорватов, слева — мусульман. Заслышав далекие выстрелы, шофер-серб остановил машину, дальше ехать было опасно.
— Надо дождаться темноты, — предложила сопровождающая нас переводчица.
Ждать предстояло несколько часов. И тут шофер сказал, что несколько дней назад он уже проезжал здесь днем с Караджичем.
— Давайте поедем и мы, — вдруг предложил новоиспеченный русский серб Василий Иванович Белов.
И мы поехали, вернее, помчались, объезжая свежие воронки. Миновали взорванный мост через Савву, горящий, подбитый танк. И тут чуть левее дороги вырос черный гриб, следом другой. Водитель резко нажал на тормоза, по барабанным перепонкам ударила волна, а следом на лобовое стекло посыпалась мелкая крошка. Краем глаза я заметил, что и сзади машины вырос гриб. «Берут в вилку!» — мелькнуло у меня в голове. Через несколько секунд шофер вновь дал по газам, и мы помчались среди воронок и разрывов. «Вот так влипли! — крутилось у меня в голове.- Сманил двух великих русских писателей, усадил их в одну машину и сейчас нас всех могут накрыть одним снарядом». И только когда выскочили за Брчко, и разрывы остались позади, я осознал, как были близки к черте, за которой вечность.