ПОСЛЕДСТВИЯ РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА
Пришел я недавно к врачу. Поговорили три минуты и он мне заявляет: «Вы – преподаватель вуза, причем, скорее всего – гуманитарий». Я удивился: «как Вы догадались? Наверное, по речи?» Он смеется: «Не только. Есть такое понятие – хабитус. Вы ведете себя как преподаватель, выглядите как преподаватель….».
Я подумал, что марксисты, вероятно, правы, когда говорят об уродливых последствиях усложненного разделения труда. Оно превращает человека в исполнителя узкой функции и тем самым меняет его даже внешне. Я ведь не родился таким, похожим на преподавателя меня сделали 26 лет работы преподавателем, ежедневных (за исключением выходных и каникул) лекций и семинаров.
Профессиональная деформация, кстати, может зайти так далеко, что эта функция становится необходимой физически. Один старый преподаватель рассказал мне, что у него был друг, который по выходу на пенсию ему заявил: «больше – никакой работы! Переезжаю на дачу, буду жить на природе, книжки читать, грядки полоть…» Мой собеседник убеждал своего друга: «так нельзя! 40 лет ты каждый день читал лекции. Ты не сможешь без них. Ты привык делиться знаниями, так продолжай это делать. Я вот хожу в общество «Знание», раз в неделю выступаю с лекцией, и прекрасно себя чувствую…. Тот не послушался и через год умер от инфаркта. Старый преподаватель уверял меня, что это бы не случилось, если бы его друг так резко не порвал с привычным образом жизни…
В нашем обществе разделение труда дошло мелочей, но и человек так же сложно «расщепился». Даже крестьянин-общинник вековой давности, пахавший землю и рассуждавший о «Голубиной книге» был более цельной личностью. Не говоря уже о афинском ремесленнике, который в театре смотрел трагедии Софокла и комедии Аристофана. Может, поэтому из-под его рук выходили не типовые, обычные сосуды, а прекрасные вазы. Лифшиц верно говорил, что древняя Греция была и остаётся образцом гармонического слияния физического и умственного труда. Но вот что парадоксально: в то время, когда человек достиг, возможно, одной из высших за мировую историю степеней цельности, существовало разделение на аристократию и демос и это считалось нормой. В «Государстве» Платона современников смущал лишь предложенный тип формирования аристократии, но не само аристократическое устройство общества. В наши дни, когда человек профессионально деформирован дальше некуда, когда социальные страты начинают отличаться даже по хабитусу, по внешнему типажу, все убеждены в том, что человек – универсальная цельная личность и формально никаких сословий у нас нет… В обществе аристократическом представители производительных сословий, у которых есть прирожденная социальная функция, в определенном смысле цельны как личности и чем-то напоминают аристократов духа, в обществе эгалитарном даже работники умственного, духовного труда искорежены и односторонни…
Рустем Вахитов
