Жан Парвулеско: Морис Роне в поисках звена между эзотерическим католицизмом и митраизмом

Жан Парвулеско живёт в маленькой студии площадью 25 квадратных метров на бульваре Суше в 16-м округе. Находясь в этом месте, на окраине Парижа, он напоминает часового, следящего за садом Ранелага, который так часто воспевал в своих книгах, по которому гулял с Раймоном Абеллио, Бюль Ожье или Ивом Адрианом.

Квартира скромная, вмещает кровать, стол, а также рабочее место с многочисленными стопками книг. Это исторические произведения, детективы в большом количестве, биография Жан-Люка Годара, эссе о кино. Ни одной толстой книги по эзотерике. Тем хуже для легенды. О геополитических теориях хозяина дома напомнит разве что том о России.

Жан Парвулеско, кажется, прямиком сошёл со страниц своих книг. Персонаж из романа. Это понял Годар и просил Жан-Пьера Мельвиля сыграть его в фильме «На последнем дыхании». Даже если нездоровье угадывается по его неуверенным передвижениям, Жан Парвулеско не выглядит ослабленным. Круглый, плотный, высеченный из одного куска, он, похоже, никак не зависит от внешнего мира. Его лицо – это лицо молодого человека, который бежал из коммунистической Румынии, избежал сталинских лагерей и оказался в Париже. Перед ним бесполезно спрашивать себя, надо ли придерживаться правды или изложить легенду. И то и другое достигнет вас одним потоком, нерасторжимым. Вся борьба во имя точности была бы напрасной и чуть-чуть смешной. Надо быть неотёсанным мужланом, чтобы нарушить такую магию слова. Мы пришли не за фактами, а за воспоминаниями. Нюанс.

КАК ВЫ ВСТРЕТИЛИСЬ С МОРИСОМ РОНЕ?

Мы начали встречаться в светском плане или, я бы сказал, в полусветском, каковым был определённый киношный круг, короче говоря, круг «новой волны». Он имел обыкновение устраивать обеды у себя, за военной школой.

Напротив его квартиры находилось бистро, которое держал экстраординарный человек, один из его друзей, специалист по колбасам. Мы там были завсегдатаями. Однажды вечером он заговорил со мной здесь, в этом бистро.

О ЧЁМ ОН ГОВОРИЛ С ВАМИ?

Во мне его интересовали специальные знания, скажем, эзотерические. И у него был личный, пережитый мистический опыт. Не только теоретические знания.

Он хотел найти связующее звено между эзотерическим католицизмом и митраизмом... В конечном счёте это делалось во имя спасения, тотального избавления, получаемого посредством жертвоприношения. Христос установил свое царство и учение, пожертвовав кровью. Митраизм, через жертвоприношение, воспроизводит этот процесс.

Морис Роне создал экстраординарную сеть, центром которой был мясной ресторан «Коронованный бык», расположенный возле Ла-Виллет.

ЭТО БЫЛО МЕСТО СОБРАНИЙ?

Да, только для видимой стороны дела. Он получил согласие патрона на выпуск металлического опознавательного знака с головой быка и шестью звёздами.

Я сразу понял, что Роне был человеком недосягаемым. Конечно, он имел очень интересную внешность, совершенно особенные отношения с женщинами. Сенсационно интересные. В то же время настоящий Роне был вне досягаемости. Это было невозможно. Именно это я почувствовал. Его путь был начертан, и он был неукоснительно строгим.

ПО ОТНОШЕНИЮ К СВОЕЙ ПРОФЕССИИ АКТЁРА ОН ПРОЯВЛЯЛ КАКУЮ-ТО ОТСТРАНЁННОСТЬ...

Да, ему было необходимо что-то хорошо делать. В действительности он немного стыдился того, что он актёр. Он говорил: «Я притворяюсь, мне на них чихать». За актёром пряталось много загадок. То, что его интересовало, так это путь. Он был начертан. Он не воображал, что может изобрести новую религию, но считал, что может руководить инициативной группой. Я думаю, что он был знаком с преподавателем университета месье Леоном, который познакомил его с эзотерикой. Дальше он продвигался самостоятельно.

ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ЭТОТ МИСТИЧЕСКИЙ ПУТЬ ОСНОВЫВАЛСЯ НА РЕЛИГИОЗНОЙ ВЕРЕ, КАТОЛИЧЕСКОЙ?

Да, но он не принимал это во внимание. Он хотел интегрировать оба опыта. Не знаю, удалось ли ему это. Когда он вернулся из экспедиции на остров варанов, по неясным причинам наши пути разошлись.

ЭТА ГРУППА, ВЕРОЯТНО, БЫЛА ЭЛИТНОЙ...

Да. Более того. Что-то вроде святости, посвящённости в тайну. Он был недоступным человеком, но и большим шутником в то же время. Однако чувствовалась непреодолимая дистанция. Женщины безумно его любили. Анна Карина, это было ужасно. Она думала, что он доступен. В сущности, женщины ему были неинтересны.

Он был обаятельным, сорил деньгами. Дерзость невероятная. И феноменальное физическое присутствие. Люди говорили: он очарователен. Нет! Но я не понимаю, что произошло. Может быть, он подумал, что мне надо идти своей дорогой. Когда он говорил со мной об организации, я решил, что это была одна из его шуток. Но он не шутил, это было ясно.

Это таинственное дело, потому что оно не имело смысла. Тот, кто сумел обрести свой путь, духовную тропинку… Как мог он затем найти свою смерть в глупом происшествии? Разве что из-за вмешательства негативных сил.

Также он был очень образованным. Он читал всё, две книги в день, как Годар. Не пройдя через университет. Очень инстинктивно. Он обладал медиумической интуицией. Но я до сих пор не понимаю…

…ПОЧЕМУ ОН ПЕРЕСТАЛ С ВАМИ ВСТРЕЧАТЬСЯ. ТАК?

Да, я об этом много думал. В конечном счёте я неправильно повёл себя, я действовал так, как будто такие отношения будут продолжаться. Я чувствовал над ним тень.

И ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ОБЪЯСНЕНИЕМ ТАКОГО НЕОБЫКНОВЕННОГО ПРИСУТСТВИЯ НА ЭКРАНЕ.

Да. К кино он подходил как медиум. Кстати, в «На ярком солнце» чувствуется аномальное: интересная личность это он. Он подталкивает Делона к тому, чтобы он его убил. Он был провокатором.

КАКИЕ У НЕГО БЫЛИ ОТНОШЕНИЯ С ДОМИНИКОМ ДЕ РУ, КОТОРОГО ВЫ ТАКЖЕ ЗНАЛИ?

Роне не допускал, чтобы кроме него была другая звезда. Роне любил рисковать, для него это было фундаментальным. Он использовал риск как средство познания. Надо бы, чтобы ваша книга сорвала маску. Но надо, чтобы он позволил сорвать с себя маску.

БЫЛ ЛИ ОН НА САМОМ ДЕЛЕ ПОЛИТИЗИРОВАН?

Да. В общем-то… Он презирал материальную сторону жизни. Он любил кафе и Париж.

ПАРИЖ, О КОТОРОМ ВЫ ГОВОРИТЕ, ИСЧЕЗ. ПОЛНОСТЬЮ.

Я в этом не так уверен. Ещё есть оккультная идентичность Парижа, которая сохраняется в творчестве, но меняет лицо. 50 – 60-е годы были удивительными, но теперь тайна просто иначе выглядит.

ТЕПЕРЬ НАШЕ ВРЕМЯ ХАРАКТЕРИЗУЕТСЯ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ОТСУТСТВИЕМ ТАЙНЫ…

Тайна есть, она вернулась. Да. Но человек в состоянии упадка. То есть… остались одни кретины. И тайну надо инкарнировать. Теперь это уже невозможно. Я прибыл в Париж в 1950 году. В первый вечер я встретил Эрика Ромера и Годара.

Сен-Жермен-де-Пре, который был чем-то невероятным, напротив, исчез совершенно. Я недавно сходил во «Флор», это было омерзительно. Даже «Липп», бывший Ватиканом мысли, где Миттеран обедал вместе с Ле Пеном, где Жан-Пьер Рассам щедро угощал…

ВЫ ГОВОРИЛИ, ЧТО РОНЕ БЫЛ ОДНОЙ ИЗ САМЫХ ЗАМЕТНЫХ ФИГУР В КРУГУ ВАШИХ ЗНАКОМСТВ?

Да, наряду с Ромером.

ПОЧЕМУ РОНЕ НИКОГДА НЕ РАБОТАЛ С «НОВОЙ ВОЛНОЙ»? ПО ИДЕОЛОГИЧЕСКИМ ПРИЧИНАМ?

Нет, не поэтому. По светским причинам. Он считал, что им недостаёт манер. Только Поль Жегофф был довольно близок Роне, по характеру.

Сегодня мало говорят о Роне, не так ли? Его забыли очень быстро. Такая фотогеничность, однако…

СУЩЕСТВОВАЛ КОНТРАСТ МЕЖДУ ЕГО СЕРЬЁЗНЫМ ЛИЦОМ И ТАКОЙ НЕВЕРОЯТНОЙ УЛЫБКОЙ.

Верно, об этом надо сказать! Улыбка была его знаком. Однажды мы обедали у женщины по имени Эвелин, которая жила в частном отеле возле Сент-Женевьев. Она хорошо готовила. Она пригласила Роне, де Ру, Домарши, Константена Таку и меня. После обеда она появилась в салоне с коробочкой для натирания обуви. Когда она натирала туфли, каждому говорила всю правду: возле тебя деньги, ты подлец. Дойдя до Роне, она говорит: «А тебе я ничего не могу сказать». Удивительно.

ПОКОЛЕНИЕ РОНЕ – ЭТО И ПОКОЛЕНИЕ НИМЬЕ: СЛИШКОМ МОЛОДЫ ДЛЯ ВОЙНЫ, СЛИШКОМ СТАРЫ ДЛЯ КОНТРКУЛЬТУРЫ.

Да, они очень тосковали по тому, чем не могли заниматься. Они не могли участвовать в войне. Не выносили, когда обманывают. «Ангажированный – неангажированный» – такой тип отношений был общим для Нимье и Роне. Для Жегоффа тоже, но без харизмы Роне.

КАКИЕ РОЛИ РОНЕ ВЫ ЗАПОМНИЛИ?

Не знаю, я помню сцены. И потом, кино не было чем-то важным в наших отношениях. Мы разговаривали о книгах. И вообще много не говорили. Развлекались, но в меру. В любом случае с ним невозможно было сблизиться. Он существовал в каком-то ментальном изгнании. Особенно близок он был Дриё Ла Рошелю. Я предлагал Трюффо снять "Жиля" с Морисом, но не знаю, был ли Трюффо способен. Роне превосходил режиссёра. "Блуждающий огонёк" – фильм Роне. Он сделал его своим.
Ни на одно мгновение я не мог подумать, что между нами будет разрыв или что он исчезнет.

КАК ВЫ УЗНАЛИ О ЕГО СМЕРТИ?

От Барбе (Шрёдер) вроде бы. Также от Домарши.

МНЕ ЕГО, КОНЕЧНО, ТРУДНО БУДЕТ НАЙТИ...

Он умер. Разве что прибегнуть к параллельным средствам.

ДА... СПАСИБО, ЧТО УДЕЛИЛИ МНЕ СВОЁ ВРЕМЯ.

***

За несколько минут писатель предложил своему другу Роне последнюю роль. Нечто вроде второго шанса для их прерванной дружбы. Дело живых – всегда хранить память о мертвых. Жан Парвулеско занимался этим до самого конца. Он умер 21 ноября 2010-го, через три недели после нашей встречи.

Из книги Жан-Пьера Монталя «Морис Роне: жизни блуждающего огонька».

Перевод: maurice-ronet.narod.ru