НЕБЕСНАЯ КОЛЫБЕЛЬ

Тема сегодняшней истории напрямую связана с корнем совокупной множественности (*hä't- > *ed-), о котором я уже рассказывал. Последнюю неделю занимался корнем неба со всеми производными – как дождевыми облаками, так и грозными богами. На бореальном уровне корень восстанавливается как *hä'ti «много» + ħani «дух, вдох» = «совокупность духов > Мировая Душа; множество вдохов-выдохов > воздух». То есть, небо – это одновременно и «обитель богов» и «воздух, атмосфера», что прекрасно отображено и в русском языке («дух», «душа» от «дышать», как и «вдох», «выдох», «воздух»).

Дальнейшее развитие композита: *het'jani > *(e)djani- > *deni-, *dini-, и его следы где только не обнаруживаются: это и шумерский Денгир (там же и бог Ан, букв. «дух»), и тюркский Тенгри, и китайский Тян Шань («небесная гора», когнат сохранен в своей бореальной первозданности *t'jan-), и, наконец, следующие важные индоевропейские когнаты:

• Грч. Zḗn – поэтическое имя Зевса. Обычно считается замерзшей формой аккузатива *djēm от *djḗws, откуда, собственно, и Zeús. Однако, дорийские формы Zán, Zân внятно указывают на *djan, *djān.

• Вед. Индра! Да, я могу гордо заявить, что нашел наиболее правдоподобную этимологию этому загадочному имени. Скорее всего, исходная форма была *dinros, практически тождественная Денгир и Тенгри, с последующей метатезой *d (*dinros > *indros). Я никогда не был удовлетворен разнообразными вариантами этимологий, согласно которым имя центрального бога Вед практически «повисало в воздухе», без каких-либо внятных параллелей в других языках. А так имя Индры находит свое законное место среди теонимов отцов-громовержцев.

От неба сакрального перелетаем к небу банально пасмурному, небу как совокупности облаков. Тут к нашему бореальному композиту *hä'ti-ħani приклеивается еще корень *ɦåpa (ИЕ *hobʰ-) «емкость, сосуд». Если кто помнит, я уже упоминал его в посте про жбан (сосуд для воды). Итак, у нас получается *hä'ti-ħani-ɦåpa «сосуд множества духов», откуда ИЕ *dinjobʰ- > *dnēbʰ-. Тут уже все больше вырисовывается знакомое нам «небо».

ИЕ лексема восстанавливается точно: *(d)nēbʰos ~ *(d)nēbʰesos, *(d)nebʰos ~ *(d)nebʰesos «неясное, облачное небо». Это слово среднего рода на -os, обозначающее обобщенное, абстрактное понятие, в данном случае «пасмурность, облачность». Я считаю, что эти архаичные neutra – результаты ассибиляции все того же маркера множественности, *edi, то есть «множество облаков > облачность». Картина развития лексемы такова: ОИЕ *dinjóbʰedi «неясность неба, облачность» > *dnjóbʰəts ~ *dnebʰédzəs > *(d)nēbʰos ~ *(d)nebʰesos «неясное, облачное небо». Таким образом, мы имеем плеоназм: маркер множественности и в начале слова, и опять – в конце. Я думаю, что когда маркер в анлауте слился с корнем и стал невычленим, он снова возник как распознаваемый продуктивный суффикс. Рассмотрим теперь список когнатов:

• ПАнт. 1. *tnēbos ~ *tnēbessos: хет. nēpiš «небо»; 2. *tnob(h)odz-: лик. tabahaza, лув. tappašša «небо; озноб». Анатолийские – прекрасный пример разрешения сложного кластера *dn- в анлауте: одни диалекты элиминируют Д, другие Н. Ликийский и лувийские когнаты также прекрасно иллюстрируют эволюцию суффикса *-edis в *-os: звонкая ассибиляция в ликийском и ее оглушение в лувийском.

• ПЭлн. *(d)nepʰos ~ *(d)nepʰesos: грч. néphos «облако»

• ПИар. *(d)nábʰas: скт. nábhas «туман, пар, небо»; авс. nabah- «воздушное пространство, небо»

• ПКлт. *(d)nebos > *nemos «небо»: др-брт. nem > брт. neñv; др-крн. nef > крн. nev; др-вал. nem > вал. nef; др-ирл. nem > ирл. neamh, мэн. niau, гэл. nèamh

• ПБлт. *dnebas ~ *dnebesas: лит. debesis, лтш. debess «небо»

• ПСлв. *dnebos ~ *dnebeses > *nebo ~ *nebese: др-рус. небо > рус. небо, нёбо, укр. не́бо, блр. нёбо; цр-слв. небо ~ небесе > блг. небе́, срб-хрв. nȅbo, слн. nеbȏ; чеш. nеbе, слц. nеbо, пол. niebo ~ niebiosa, вр-луж. нж-луж. njebjo.

Кроме этого, у нас имеется несколько семантических реликтов со значением «тьма» (результат покрытия неба облаками). Когнаты чрезвычайно любопытны с точки зрения фонологии:

• ПЭлн. 1. dnjopʰos > *d(i)nopʰos: грч. dnóphos «тьма, сумрак»; 2. dnjopʰos > *djopʰos > *dzopʰos: грч. zóphos «тьма, сумрак». Греческий показывает нам два варианта упрощения кластера с различными результатами при одинаковом значении.

• ? ПИтл. *dneβos ~ *dneβesā > *təneβezā (? <+ *tem- «тьма»): лат. ? *tanebera > tenebrae «тьма». Латинское слово традиционно выводят из *teməsrā, соотнося только с скт. tamisrā «тьма, ночь». При этом превращение М в Н объясняется регрессивной диссимиляцией (m-b > n-b), что, по моему мнению, вовсе не обязательно. В моем сценарии есть несколько аргументов: 1. ИЕ *d, возможно, в латыни превращается в t регулярно в кластере перед резонантом аналогично *udris > *utris > лат. uter «бутыль, сосуд»; 2. ИЕ *d регулярно превращается в t в умбрском, и диалектизм мог попасть в латынь; 3. Конаминация с корнем *tem-

• Напоследок, самое интересное – из родного языка. Кто-то обратил внимание, что лувийское tappašša обозначает и «небо», и «озноб» (последствие тьмы от мрачного неба)? А у русского знобить, зябнуть нет внятной этимологии. Поэтому высказываю предположение о регулярном рефлексе палатального *d’ в славянском как З. Сценарий подобен греческому: * dnjobʰos > *dinobʰos > *dʲnobʰos > ПСлв. *znobъ. И так же, подобно греческому, палатальная Д дает З (в анлауте). Гипотеза новая, требует анализа. Из более-менее верных примеров предполагаемой мутации нашел еще «зыбь» < *dʲūbis < *dʰjūbʰis «глубина», откуда и агл. deep. Любопытно, что Фасмер, приводя диалектное зыбка «колыбель», упоминает албанское djep, djepe с тем же значением, с вердиктом «совершенно ненадежно в фонетическом отношении». А стоило бы задуматься. Далее, в литовском находим drebulỹs «дрожь, озноб», что наводит нас на мысль, что палатальная Н в такой позиции могла в литовском превратиться в Р. Подобные процессы есть и в албанском, и, видимо, в армянском, если предположить, что арм. erkin «небо» происходит от *dnjewin > *nʲtegin > *ertkin