Часто музыкант в карпатской и, шире, в западноукраинской традиции имеет свой собственный статус, впрочем, весьма схожий со статусом пастуха по своей близости к потустороннему миру. Этот пограничный статус музыканта определяется, с одной стороны, его
принадлежностью к «цеху ремесленников», что ставит его в один ряд с такими полудемоническими персонажами, как уже упоминавшийся пастух, а также мельник, кузнец, пасечник и т.п., а с другой - демоническим происхождением самой музыки. Здесь мы сталкиваемся с явной антиномией музыки: с одной стороны, игра на музыкальных инструментах в определенных ситуациях является оберегом и служит для отгона нечистой силы от человеческого мира. С другой, она открывает нечистой силе дорогу к человеку. Музыкант своей игрой провоцирует «иномирные» силы, навлекая их на себя. Уже упоминавшиеся женские демоны поветрули любят тех, кто хорошо играет на сопелке, на гуслях. Они заманивают музыканта и уносят его вместе с инструментом [Потушняк 1940, N 178-184]. Ср. рассказ овчара, которого унесла поветруля, поскольку он очень хорошо играл на сопелке. Ночью прилетали к нему поветрули, плясали так, что лес наклонялся им в такт. Потом садились вокруг него и пели. Похищенный играл им, а они танцевали. Когда он состарился, его отпустили домой, с условием, что он поможет похитить для них своего заместителя [там же, N 178-184].

Таким образом, музыкант в силу своей профессии имеет больше шансов, чем другие, «нарваться» на встречу с потусторонним миром. Ср. известный украинский сюжет о музыканте, которого нанимают черти, чтобы он играл им всю ночь на вечеринке.

Музыка не только открывает мифологическим персонажам доступ к человеку, но и сама, как уже говорилось, является их порождением — мотив, имеющий аналогии в балканской традиции (ср. античные представления об изобретении богами музыки и музыкальных инструментов). На Карпатах известен сюжет о музыканте, подслушавшем в лесу игру лесного демона и перенявшего эту мелодию: «Пішоў оден музика у ліс. Але дивитсі він, сидит той — цураха му — на пни и курит люльку и грає у дутки. Тай тот музика віслухаў усі тоти ноти, шо вінмиў відтак від "него".. и усе відтак играў на вісілю» [Онишук 1909, с. 88]. Однако потусторонняя природа подслушанной музыки сказывается в том, что человек не может воспроизвести одну ноту из этой мелодии [Онищук 1909, с.86], в другом случае играть эту мелодию может только тот, кто ее подслушал - другие музыканты не в состоянии ее повторить [там же]. Согласно другим поверьям, лесовик поет песни, но человек не способен повторить их мелодию [Гнатюк 1991, с. 390].

Для получения профессиональных способностей музыканта применяются те же магические средства, что и для приобретения других ремесленных навыков (например, охотничьих), по существу, являющиеся вариантами заключения договора с нечистым: чтобы стать хорошим музыкантом, необходимо до восхода солнца пойти на перекресток, раздеться догола и заиграть на скрипке [Шухевич, 4, с. 215]. Другой способ прямо связан с принесением жертвы черту: чтобы хорошо играть на сопилке, необходимо налить полную сопилку водки и закопать в землю. Через семь дней её откапывают и примечают - если чёрт принял подношение, в инструменте будет только половина водки. Сопилку опять закапывают и через семь дней выкапывают окончательно - если там не окажется водки, человек будет в совершенстве играть на сопилке даже во сне [Франко 1898, с. 194]. Ср. аналогичное использование сопилки для получения богатства: инструмент наполняют водкой и закапывают в трясине. Через некоторое время обернувшийся котом черт должен принести хозяину инструмента деньги [Онищук 1909, с. 86].

© Е. Е. Левкиевская. О «демоническом» в музыке и музыкальных инструментах (карпатская народная традиция) // Мир звучащий и молчащий. Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. М., 1999