В творчестве шотландского писателя Джорджа Макдональда (George MacDonald, 1824–1905) получила глубокое философское осмыс-ление тема смерти. Значительное влияние на мировоззрение и художественный мир писателя оказали произведения ранних немецких романтиков, в особенности Новалиса (Фридриха фон Гарденберга). Дж. Макдональд восхищался творчеством Новалиса, перевѐл его «Гимны к ночи», цитировал слова немецкого писателя в своих произведениях, а также развивал его идеи, в частности, философскую концепцию смерти.
Новалис называет свою философию магическим идеализмом. Он строит её на базе философии И.Г. Фихте, Я. Бёме и христианского учения пиетизма. Пиетизм – это движение внутри лютеранства, характеризующееся приданием особой значимости личному благочестию и противопоставлением «религии сердца» ортодоксальным христианским догматам. Субъективный идеализм И.Г. Фихте, натурфилософский мистицизм Я. Бёме, христианский пиетизм оказали серьёзное влияние на мировоззрение Новалиса, сформировали интерес писателя к метафизической сфере бытия, тайне божественного мироустройства. Также важным событием в жизни Новалиса стала гибель его юной невесты Софии фон Кюн, с чем несомненно связано формирование своеобразной поэтики смерти. В концепции Новалиса смерть осознается как «некая «трансценденция», переход из одного состояния в другое – не распад, но новое «собирание» себя уже в ином, преображённом облике» [1, с. 138].
Под влиянием философии Новалиса склады-вается особая концепция смерти у Дж. Макдональда, которая наиболее ярко реализуется в его романах «Фантастес» (Phantastes, 1858) и «Лилит» (Lilith, 1895). Многие исследователи отмечают глубокую разработку темы смерти в указанных произведениях. Например, С. Прикетт характеризует «Лилит» как «Todsroman» («death romance») [2, с. 200], то есть роман смерти (по аналогии с Bildungsroman – романом воспитания).
В исследуемых романах Дж. Макдональда главные герои попадают в другой мир, где проходят череду испытаний, способствующих их духовному взрослению. Сходство иного мира с загробным достигается за счёт обращения к греческой мифологии в «Фантастесе» и к христианской мифологии в «Лилит».
Смерть в концепции Дж. Макдональда можно условно разделить на «абсолютную» и «от-носительную». В указанных романах появляется образ Тени как абсолютизация смерти в зна-чении существования без жизни. Так, в романе «Фантастес» главный герой Анодос замечает: «На том месте, где только что покоилась тень, всё было иначе: поблёкшая, увядшая трава, по-черневшие и съёжившиеся цветы были безнадёжно мертвы, и уже никакая сила не могла воскресить их» [3, с. 68]. В романе «Лилит» Царь теней – аллюзия на Люцифера. Главный герой Вейн так описывает свои впечатления от встречи с ним: «К Лилит подступило жуткое Ничто, Пустота, Отрицание всего сущего… На одно убийственное мгновение я очутился наедине с всепоглощающей, абсолютной Смертью» [4, с. 253]. «Это была неумирающая Смерть – проклятье жизни, лишённой жизни, но продолжающей существовать» [4, с. 255]. Под влиянием Царя теней Лилит становится «обиталищем непреходящей смерти» [4, с. 256]. Но, согласно христианскому мировоззрению Дж. Макдональда, все раскаявшиеся могут обрести спасение, и Мара пророчит Лилит: «Ты действительно умрёшь, но совсем не так, как ты думаешь. Ты умрёшь из смерти в жизнь» [4, с. 257].
Смерть, о которой говорит Мара, можно назвать «относительной» – это переходное состояние между псевдожизнью и истинной жизнью. Так, Новалис во фрагментах «Цветочная пыльца» пишет: «Жизнь происходит ради смерти. Смерть есть одновременно окончание и начало» [5, с. 128]. В романе Дж. Макдональда «Лилит» есть особый топос – Обитель смерти («House of death» [6]) – усыпальница для всех, кто должен уснуть, то есть умереть, чтобы проснуться к новой, истинной жизни. Перед смертью-сном хозяева предлагают гостям хлеб и вино, то есть фактически причастие. Адам говорит проснувшемуся Вейну: «Вы умерли в жизнь и уже не умрёте вовек» [4, с. 297]. Как этап метаморфозы смерть расценивается и в животном мире: черви, умирая, превращаются в бабочек.
В романе «Фантастес» «относительная» смерть концептуализируется этически: это этап духовной метаморфозы, самосовершенствования. Анодос претерпевает несколько духовных смертей: «Словно бледный дух, исходящий из мёртвого тела, из моей прошлой, безгласной и раздавленной самости появилось новое «я». Ко-нечно, ему тоже придётся умереть, быть погребённым, а потом взлететь из своей могилы на крыльях нового рождения – но пока всё это еще впереди» [3, с. 189].
«Относительная» смерть воспринимается как радостное событие. Известно, что и Новалис, и Дж. Макдональд неоднократно говорили о желании собственной смерти. В исследуемых романах Дж. Макдональда герои постепенно приходят к праздничному восприятию смерти. В романе «Фантастес» Анодос говорит о своей смерти: «Я и помыслить не мог, что бывает такое блаженство» [3, с. 205]. В романе «Лилит» Вейн, готовясь умереть, опи-сывает свои ощущения: «Меня переполняло такое несказанное блаженство, какое не снилось ни одному жениху накануне свадьбы» [4, с. 283].
В пиетизме смерть концептуализируется как мистическое соединение невесты с небесным женихом, то есть человеческой души с Христом. Вместо страха смерти пиетист испытывает радость, предвкушает блаженство брачной ночи. Новалис трансформирует идею мистической свадьбы следующим образом: для него смерть – это долгожданное воссоединение с умершей возлюбленной. Он записывает в дневнике: «Слияние с возлюбленной, которая заключена в смертные оковы, – это свадьба, дающая нам спутника в ночи. В смерти любовь слаще всего; для возлюбленных смерть является брачной ночью – таинственной сладчайшей мистерией» [1, с. 140].
Представление о смерти как о мистическом таинстве свадьбы нашло отражение и в концепции Дж. Макдональда. В романе «Фантастес» читаем: «Однажды всякая истинная любовь увидит свой образ в глазах возлюбленного и возрадуется в смирении, и возможно это лишь в чертогах величавой Смерти» [3, с. 207]. В романе «Лилит» Вейн соединяется с возлюбленной только после смерти.
В поэтическом цикле «Гимны к ночи» Но-валис осмысляет смерть как окончание земного странствия, возвращение «домой» к «отцу», то есть Богу: «Скитальцев дома ждет отец» [5, с. 66]. Для христианина Дж. Макдональда смерть – это тоже возвращение домой, к Богу. В романе «Фантастес» старуха поёт Анодосу:
Вот так же, бледный и немой,
Сойдёшь ты в смерти тень.
Но ждёт тебя не мрак глухой,
А светлый, новый день.
Проснёшься ты средь лиц родных,
В объятьях любящих, живых. [3, с. 162]
В романе «Лилит» Вейн, умерев и проснувшись в истинной жизни, идёт с возлюбленной «домой, к своему Отцу» [4, с. 304]. В каждом из исследуемых романов приводятся строки одной и той же песни, которую слушают главные герои:
Много дорог и пристанищ, но
Один долгожданный дом.
И может весь мир к нему прийти
И радость в нём обрести. [3, с. 188; 4, с. 284]
Дж. Макдональд использует приём автоцитации, чтобы акцентировать свою мысль: каждый человек имеет свой путь, но все люди, весь мир может найти дорогу к Богу.
Таким образом, концепция смерти в романах Дж. Макдональда «Фантастес» и «Лилит» сформировалась под влиянием философии Новалиса. Шотландский писатель творчески развивает представление о смерти как о трансценденции, таинственном переходе с одной ступени духовного развития на другую, от земного существования к новой, истинной жизни. Согласно Новалису и Дж. Макдональду, смерть – это долгожданное воссоединение с любимыми и радостное возвращение «домой», к Богу, где начинается вечное истинное бытие человека как целостной личности и мира как идеальной реальности.