Бовдунов:

Христос Воскресе! Уважаемые подписчики, некоторое время был занят другими делами кроме блога. Но для Вас у меня есть хорошее чтение: перевод одной ранней статьи Мирчи Элиаде 1927 года. Те, кто в теме, увидят как минимум влияние одного молодого итальянского мыслителя и ещё одного итальянца постарше. Но в целом, это конечно достаточно оригинальный взгляд на проблему жизни и религии.
***
Мирча Элиаде - Theös éghènou

Gândirea, VI, nr 12,

Theös éghènou ex antropou... "Из человека ты родился богом"…

Есть мужчины, которые считают, что жизнь принадлежит им. Они восхитительно счастливы. Но то, что жизнь "принадлежит" нам - это иллюзия. Мы выходим на свет из материнской утробы, чтобы впоследствии родиться снова, через самих себя. Физиологическая жизнь - лишь предлог. Но мы станем новыми, только вырвавшись из унизительной психофизической причинности; только построив свое сознание не из горьких осколков духа, полученных извне, а созидая его через связи на духовном плане, переплавляя и кристаллизуя его под определенным светом, от определенного тепла. Какие духовные уровни? Я различаю два; один сложный и многозначный - другой иррациональный, трансцендентный, божественный. Есть такой духовный уровень, который достигается эстетическим созерцанием, логикой, этическим опытом, виталистической экзальтацией. И есть другая духовная сфера, о которой мы ничего не знаем, которая полностью превосходит нас, и которая достигается через религиозный опыт. Итак, две духовные реальности совершенно разной сущности. Нас окружает целый мир духовных явлений с различными ценностями и организациями; некоторые из них возникли из самой внутренней субстанции этой таинственной и страшной Вселенной; некоторые являются проекциями деятельности человеческого духа.

Это эстетические, этические, рациональные, метапсихические, натуралистические явления (я придаю этому слову значение "магическая природа"), это, возможно, установки одного и того же сознания. Они имеют, однако, свою действительную реальность в интимном законе своего существования, в факте своего организованного единства, своей идентичности. Они существуют - потому что обладают экзистенциальной непрерывностью, которая не противоречит сама себе. Но здесь мы не будем заниматься метафизикой. Мы стремимся в другое место. Мы скажем, что религиозный опыт принципиально отделим от всех других духовных переживаний (эстетических, этических, рациональных, сентиментальных и т.д.) - и пойдем дальше. Жизнь начинается с того момента, когда эти духовные плоскости становятся действенными, непосредственными, с возможностями опыта в их рамках. Потому что жизнь - это бессмертие. А физиологическая жизнь, с постоянно обновляющимися тканями и внутренностями - это сплошная смерть. Духовная жизнь - единственная жизнь без смерти. Духовный жест всегда может быть актуализирован. Но - нужно ли на этих страницах, нацеленных на другое, доказывать, почему только духовная жизнь - это жизнь без смерти?

Для меня человек начинает жить с того момента, когда его сознание приобщается через опыт к духовному плану. Можно многое добавить, многое сказать. Я думаю: обыденное сознание, инструмент, созданный плотью, социальной средой, физиологической жизнью в целом - это пучок ощущений, чувств, идей, которые сами по себе не имеют смысла, но заимствованы из окружения или навязаны потребностями, отличными от духовных. Это обыденное сознание, конечно, бренно. Его опорой являются физиологические функции, и оно исчезает с прекращением этих функций. Так же, но - духовная жизнь, т.е. переживания на духовных планах. Ведь физиологическая жизнь тоже существует только как непрерывный опыт в трех сферах.

Но - существуют ли эти духовные плоскости на самом деле, объективно? Являются ли они реальностью, к которой мы приближаемся, или это творения нашего сознания, оторванные от души и спроецированные? От истинности ответа зависит утверждение или отрицание цели существования. Невозможно рационально доказать реальное существование двух уровней. Невозможно математически доказать эстетическую ценность "Давида". Почему? Существуют другие духовные установки, из которых проистекают две функции, реализующие себя в разных плоскостях и с разными ценностями: искусство, математика. Чтобы показать невозможность рационалистического обсуждения реального существования духовного, проявляющегося через организмы с различным строением, и духовного, проявляющегося через интимную и невообразимую конкретность того, что можно назвать божественным - я воспользуюсь простым наблюдением, соединенным с гипотетическим предположением. А именно: известно, что у минералов нет возможности привязанности (которая может быть знанием, быть опытом...) ко всей природе. Минералы могут "знать" только минеральное царство, то есть ту часть реальности, которая находится только под контролем физических законов. Для минерала "реальность" сводится к: площади поверхности, объему, весу, гравитации, всеобщему притяжению и производным законам. Жизненные явления растения будут для него только "мнениями". Жизнь - это  реальность, которая не может быть опознана "чувствами" минерала. Творческий динамизм жизни противоречит минеральному статизму. Поэтому он будет пытаться приблизить растительные явления к механическим; рост растений будет иллюзией, объясняемой ростом кристаллов, осмотическая функция - физической проницаемостью и т.д. Также для растения не существуют специфические животные функции (инстинкт и чувство, воля, интеллект). Они выходят за пределы сферы его возможностей понимания. Если бы оно признало их реальностью, то отрицало бы себя, противоречило бы себе.

Человек - это животное, наделенное только одним достоинством: потенциальным, латентным сознанием. Все животные обладают сознанием как результатом своей физиологии. Человек имеет больше: его сознание может быть преобразовано, достигнув - после бесчисленных переживаний, повторяющихся в сокращенном виде у каждого ребенка, ставшего подростком, подростка, ставшего юношей, юноши, ставшего взрослым, - подлинных духовных плоскостей. Сознание с физиологической основой (кроме того, чисто физиологическое происхождение души - это аберрация прошлого века) является лишь мостом к истинным духовным мирам. Человеческое животное не может представить себе реальность этих миров. Ее можно ощутить только через непосредственную привязанность, через опыт. Непосредственное познание всех проявлений на обоих планах - достигаемое через установки; но установки - это субъективные предрасположенности души, через которые проходит фактический материал переживаний - приносит преображение сознания, воссоздание вокруг ядра, nisus formativus, смысла. Смысл - это дар духовного опыта, прелюдия к перестройке сознания новым материалом, новыми ценностями. Об этом смысле мира, жизни, человека - дискуссии бесконечны. Это фокус, вокруг которого организуется душа. Это, следовательно, краеугольный камень на котором создаётся человек и народ. А смысл - самое верное доказательство интимного единства сознания, самый обнадеживающий знак, предвещающий постижение бессмертия.

Из людей - станем богами. Такова цель мышления с тех пор, как оно пробудилось от сексуального и желудочного оцепенения. Без этой цели жизнь пуста, бесполезна, беспричинна, а сознание - бремя. История - условная кристаллизация духовного опыта - хранит глубокие следы нескольких попыток преобразить человека в божественное. Все, что я написал до сих пор, было лишь подготовкой к пониманию этих попыток. Греческие язычники самым сердечным образом жаждали воплощения бога в человеке. Я не могу изложить здесь причины и обстоятельства этого факта, о которых, к тому же, я уже много раз писал. Однако из напряженной духовной деятельности греков я вывел две позиции, которые они не смогли превзойти. Я мог бы назвать их Платоном и Орфеем. Греческий идеализм рационально вывел - после мужественных синтезов - путь человека к обожествлению. Вот почему Цицерон сказал о доктрине бессмертия в "Федоне", что она убеждает только при чтении благоухающего платоновского диалога. Закрываешь книгу, снова погружаешься в непрерывный опыт жизни - уверенность в бессмертии кажется простой иллюзией, сиюминутным признанием заманчивой философской фантазии. Почему? Потому что платонический идеализм, из которого проистекает сознание божественности души и, следовательно, бессмертия, сконструирован, он является сублимацией человеческой ностальгии, а не воплощением духовной реальности, очевидной через опыт. Отсутствие эмпирической конкретности оставляет все эти блестящие платоновские подмостки пустыми, лишенными содержания.

Бессмертие души у Платона не непосредственная реальность - но возможность. Эффективный мост к трансцендентному, разрывающий трагическую изоляцию греческого сознания в Космосе - построил орфизм. Орфей открыл мистический опыт, через который сознание преображается, принимая дионисийские, божественные образцы.
Платон и греческий идеализм созерцательны; орфизм динамичен, конструктивен, потому что он эмпиричен. Платон логически, но виртуально представляет себе духовный мир; Орфей сливает человеческую душу с духовной реальностью - трансцендируя ее - через действенную привязанность, через идентификацию с Дионисом. Орфическая инициация - это не что иное, как перестройка сознания на духовных планах. Я доказал это в своей книге о мистериях. Древний мир, языческая элита, страдал от отсутствия чувства жизни; отсюда трагическое отчаяние греческого сознания, когда оно начало осознавать себя, отсюда успех мистериальных культов, которые привели к просветлению человека, дав ему видение и смысл. Но не все могли спастись (спасение означает гармонизацию всех функций души вокруг смысла, ведущую к самосозиданию и затем к реальному бессмертию) через орфизм. Это было отречение, перед которым многие погибли. Орфизм - хотя он распространился среди всех социальных классов - всегда оставался религией элиты. Его также не исповедовал никто, кроме элиты, а остальные возможные посвященные оставались за пределами высшего преображения. Спасение было в орфизме плодом жизни, состоящей из самоотречения, отказов, религиозного и оккультного опыта. Таким образом, оно было доступно небольшому числу сознаний.

Спасение в христианстве -  напротив, совсем рядом, его можно ухватить, как плод, самим фактом существования плода, желания человека и протянутой к нему руки. Христос был Духом и стал плотью. Орфей использовал миф о Дионисе. Но миф гораздо труднее пережить, актуализировать в душе - как реальную жизнь. (Я уже показывал в другом месте, почему смысл христианской религиозности не может быть отклонён критической экзегезой Нового Завета; вера в Христа - это факт души, интимная реальность - не догма). Христианин спасается - то есть, убивает грех, из которого проистекает гибридное животное сознание; становится человеком Божьим, душой, хранящей Бога - простым фактом явления Христа и желанием повторить это явление в себе. Я думаю: Иисус перевернул человеческие ценности, поставив Дух на место тела. Греческий идеализм и орфики также пытались совершить это ниспровержение. Но Иисус сделал раельным жизнь духа во плоти. Иисус перешагнул границы человеческого. Он доказал, как это человечество может стать - естественно - божественным. Воплощение божественного во плоти придает смысл жизни, которая течет в этой плоти.

Христианин уверен в спасении своей души и, в то же время, осознает божественную сущность этого спасения. Он больше не вынужден выстраивать дионисийское сознание посредством стольких переживаний, сходящихся в продвижении единого смысла. Душа христианина становится просветленной, приобщенной к божественному - благодаря простому нисхождению, через опыт Христа. Подражание Христу - это тайна спасения, которую может разгадать любая вера или тревога.

Эти заметки о Thèös éghènou далеко не исчерпывают всех точек ориентации в этом вопросе. Однако будет понятно, что единственная настощая  жизнь - это жизнь духовная, питаемая духовным опытом через привязанность к духовным реалиям. Греки зашли в тупик через идеалистические, созерцательные синтезы; реконструкция сознания, его рождение в новый мир, осуществляется через опыт, а не через разум. Орфики открыли виртуальность души, чтобы актуализировать религиозный трансцендентный мир через конкретное и живое воплощение дионисийского мифа. У христиан есть возвышенный пример единственного Человека, который жил и умер ради духовного смысла. Христос принес богатый религиозный потенциал. Люди на протяжении двух тысяч лет могут найти ось своей души, органичное и гармоничное единство сознания, спасение - просто присоединившись к сущности Христа, выразительно усвоив смысл и видение Вселенной, которые имел Иисус, Дух, воплотившийся во плоти. Естественно - это простое приобщение к тому, что "христово", означает центральную проблему любого сознания и означает постоянную и плодотворную агонию во Христе. Никогда еще агония не была столь острой, как в наши годы. Непрекращающийся конфликт между сознанием плоти и сознанием, возрожденным во Христе, - это сам источник современной духовной жизни. И это также рамки, в которых будут проясняться те синтезы, которые были осуществлены в самом начале, личность каждой беспокойной души.