*Ártus, *dhētis, *yéwos - космический порядок индоевропейской мифопоэтики

Вся индоевропейская мифопоэтика строится вокруг взаимосвязанных понятий космического порядка (*h₂ártus, позд.и.-е. *ártus), бытия и истины (*h₁sónts, позд.и.-е. *əsónts). По этой причине Ж. Одри даже характеризовал индоевропейскую мифологию как "религию истины". Однако архаическое понятие космического порядка для современного человека часто малопонятно. Следует, поэтому, объяснить его подробнее.

Космический порядок напрямую связан с порядком общественным. Французский индоевропеист Э. Бенвенист на основании анализа индоевропейских терминов, связанных с законом и правом пришёл к следующей концепции: у индоевропейцев «закон», «право» (*dhéh₁tis - от *dhéh- «устанавливать», закон как некие установленные, фиксированные нормы поведения - установленные не человеком, а богами) – это были особые нормы поведения, предписанные богами, которые должны воплощаться на земле, в мире людей как состояние «традиционности», «нормальности», «законности» (*yéws/yéwos - закон как «подчинение предписанным представлениям о нормальном», то есть некое реальное, а не идеальное состояние законности). Иными словами, человеческий, земной закон должен быть как бы воплощением или проявлением божественного, высшего закона.

(Ту же дихотомию, причём с сохранением одного их корней исследователь в классической римской оппозиции ius «человеческий закон» – fas «божественный закон».)

Тем не менее такая схема довольно гипотетична. В реальности все архаичные индоевропейские легальные термины так или иначе связаны со сферой обычаев и норм сакрального порядка. Надёжно, однако, мы можем утверждать тот факт, что право считалось индоевропейцами явлением не человеческой, а божественной природы – законы имеют вечный и божественный характер, и земные власти должны их всего лишь приводить к исполнению и гарантировать.

Понятие *ártus (от п.и.-е. h₂ár- "прилаживать", "устанавливать", ср. *dhéh₁tis - от *dhéh-)также связано с порядком и имеет обширные мифопоэтические коннотации: порядок (*ártus) и беззаконие, хаос (*n̥ártus) - две противоборствующие космические силы в космосе, однако сам космос существует согласно *ártus и является правильным и гармоничным - это выражается в космических закономерностях и циклах (смене дня и ночи, зимы и лета, рождения и смерти и т.д.),

Таким образом, упорядоченная устроенность человеческого общества и порядок космический неразрывно связаны и зависят друг от друга: нарушение традиционного уклада буквально сбивает космические циклы и закономерности, грозя бедствиями не только общественного, но и глобального масштаба (проявление чего, можно доказывать, мы и видим в современности). Жертвоприношения и ритуалы (< лат. ritus < и.-е. *h₂r̥tos), таким образом, выполняют двойную задачу: они призваны поддерживать *ártus и держать космос в гармонии, с другой - поддерживать санкционированное богами традиционное общественное устройство.

Индоевропейская мифопоэтика пронизана ощущением того, что законы, определяющие мироздание исполнены смыслом и нормативным, а не только чисто физическим значением. Примером этому может служить распространённая во многих ветвях традиции и несомненно восходящая ко времени индоевропейского единства гомология, связывающая то, что Небо расположено выше Земли с тем, что голова человека расположена выше чрева, чресел и т.д. - то есть мифопоэтически "высокое" расположено физически выше мифопоэтически "низкого" (о мифологическом значении Неба и Земли см. статью в группе: https://vk.com/@koryos-otec-nebo-i-mat-zemlya?ref=gro..)

Индоевропейское понятие истины, в отличие от современной версии такового, также обладает нормативным значением: *əsónts — это то, что должно быть, то, что есть поистине. М. Элиаде отмечал, что для древних истинно лишь то, что причастно сакральному (а в контексте индоевропейской мифопоэтики - именно сакральному космического порядку) - остальное же не обладает каким-либо реальным значением.

Одной из функций поэта в индоевропейской культуре как раз является раскрытие этой нормативной и наполненной смыслом стороны мироздания: по выражению отечественного лингвиста и индоевропеиста С. Ю. Бородая, "Рецитация истинного поэтического слова раскрывает истинное существо мира, но и само слово генетически связано с этим существом... поэтическая рецитация истины является раскрытием мира в его нормативном измерении. Источником этой рецитации выступает видение поэта". То есть инспирируемая божеством мифологическая поэзия - у индоевропейцев миф по содержанию всегда существует как поэма по форме - раскрывает мир в его нормативном и сакральном измерении.