Досоветский Бахмут который то ли надо то ли не надо переименовать в советский Артёмовск это вообще то грозненское название После Молодей была основана крепость в Диком Поле ну а название конечно же татарское То ли от Махмуда то ли от породы лошадей И крепости и речки Но и товарищ Артем наименее отрицательный из  персонажей советской истории ДКР в любом случае была лучше чем УССР. УССР была Лениным создана и любой кто Ленина в этом поддержал был хуже чем Артем который хотел сохранить ДКР

Классика! 

Александр Елисеев

*ПРАВАЯ ИДЕЯ И ТЕХНИЦИЗМ*

Среди правых традиционалистов всегда было много людей, ненавидящих технику или относящихся к ней с неким подозрением. Идеал традиционализма почти лишён техно-футуристического измерения и за версту отдает самым банальным руссоизмом, с его примитивным лозунгом - "Назад к природе!".

Наши националисты, часто путающие национальную самобытность с национальной отсталостью, готовы бесконечно идеализировать природу и сельский быт, с отвращением рассуждая о технике. Порой она даже объявляется чем-то нечистым, сатанинским. Есть теории, согласно которым техника создается служителями сатаны с целью заменить человека и превозмочь Творца.

Трудно понять чего здесь больше - невежества или самого элементарного безволия. Скорее все таки безволия. Бояться неживой и неодушевленной техники, наделять её какой-то самостоятельностью, да ещё и этической мотивацией, значит не верить в себя и в личность как таковую.

С личностным подходом у патриотов всегда были проблемы. Они почему-то вбили себе в голову, что свобода личности, её творческая самостоятельность равнозначны буржуазно-либеральному индивидуализму. А между тем, либерализм, распространясь о правах и свободах личности, имеет в виду одну, вполне определённую личность - серую и невзрачную индивидуальность клерка или бюргера, индивидуальность, которая почти не отличает одного человека от другого. Такое серенькое подобие личности вооружено всеобщим избирательным правом, космическим самомнением, и ещё, пожалуй, отличным аппетитом - вот вам и вся свобода.

Пора понять, что категория свободы, истинной свободы, в её нордическом понимании, никак не противоречит Традиции. Последняя не стрижет всех под одну гребенку, предоставляя каждому возможность (и даже обязывая его) быть самим собой, проявлять себя на своем месте, сообразно положению в иерархии. Для нее яркой является всякая личность и эту яркость она оберегает посредством придания ей юридически очерченной сословной организации. Здесь ремесленник не тратит время и сил на решение политических, т. е. господских проблем, а господин не особенно задумывается над спецификой ремесленного производства.

Но главное - Традиция считает личность образом и подобием Божиим. Она уверена, что человек создан для того, чтобы соединиться с Богом, с его нетварными энергиями, создавшими мир и воздействующими на него. Величайшие православные мистики-богословы могли сказать: "Человек есть зверь, призванный стать Богом" (св. Афанасий Александрийский). Они могли отождествить человека с полным и абсолютным Ничто, но тут же оговориться, что христианин может стать всем (св. Феофан Затворник). Некоторое уничижение человеческой личности у них всегда сочеталось с его же превозношением и над ангелами. Оно, это уничижение указывало на противоречие между богоподобной природой человека, его высочайшим предназначением и низостью грехов и порока, которым человек стал подвержен после грехопадения. Ничтожно ветхое "я", согрешившее "во Адаме", но поистине величественно истинное Я, сотворенное Господом как собственный образ.

Значит человек должен уподобиться своему Создателю, стать творцом, пусть даже и с маленькой буквы. А так, как Творец создаёт вещи, то и творцу должно поступать именно подобным образом. И поскольку Творец абсолютно свободен и не может быть порабощён ничем и никем, то и человек должен подобным же образом максимально освободить себя от буйства стихий, от слепой мощи неразумной природы.

Последнее особенно важно. Унизительно и недостойно образа Божия зависеть от окружающей среды - её нужно подчинить себе, покорить - так же как Небо покоряет землю. Техника же - могучее средство подобного подчинения, не единственное, но всё равно очень и очень значимое.

Предчувствую возмущение наших патриотов-"деревенщиков", бесконечно воспевающих речушки и рощицы, помешавшихся на лужайках и лесочках. Как так, покорять природу - мать нашу!

Да, именно природу, и именно покорять! Тот, кто зовёт слиться с природой, и даже тот, кто просто усердствует в её воспевании, реализует в себе женственный архетип матери-земли. Природа - слепая, томная, неразумная - есть женский аспект бытия. Заигрывания с ней выявляют осознанное либо неосознанное желание покориться этой женственности, стать "рабом матери" или если угодно - "маменькиным сынком". Как женщина отдается мужчине, растворяясь в его объятиях, так и поклонник "матери земли" растворяется в ней, следуя её же примеру.

Но помимо архетипа матери-земли в человеке обретается ещё более мощный архетип "неба-отца". Он предполагает активное подчинение себе всего, особенно женского. Такой архетип теснее всего связан с волей человека, он заставляет рвать цепи окружающей среды, побуждает не слушать её тихо шелестящих, коварно-сладких заклинаний: "Приди ко мне, усни во мне, растекись по мне".

Техника усиливает связь с волей и волевым архетипом, она даёт человеку ещё один (наряду с "магией медитаций") мощнейший инструмент воздействия на окружающую среду, покорения матери-земли, обуздания по-женскому своенравной природы. Потому-то её так и боятся пассивные личности - им легче заснуть в шелесте зеленой стихии, громко объявив свою сонливость верностью Традиции.

Но эта верность - в преодолении. В нем то, кстати говоря, заключается истинное предназначение техники. В свое время К. Н. Леонтьев сказал, что наука должна развиваться в полном безразличии к собственной пользе. Я бы не стал утверждать столь категорично, но сама суть традиционного отношения к науке схвачена Леонтьевым совершенно точно. Наука и техника должны рассматриваться с точки зрения полезности лишь во вторую очередь, на первый план должна выходить прометеева тяга к освобождению от власти капризных "богов"-стихий.

Западное, буржуазно-капиталистическое отношение к технике предполагает использование науки, прежде всего, в целях потребления. Насытить плоть и "накачать" сознание яркими плотскими образами, да вдобавок еще и постоянно совершенствовать данный процесс - вот основная задача западного техницизма. Гигантская работа человеческого ума, титаническая мощь техники - все это направлено на выдумывание и внедрение наиболее изощренных способов набивать желудок и низводить до уровня желудка мозг и сердце.

По сути дела, буржуазный техницизм представляет собой то же самое стремление раствориться в природе, в материи. Просто это растворение на более выгодных условиях и сон на более сытый желудок. Вся активность буржуазного мира преследует цели обретения пассивности, она есть движения в небытие. Подобным же образом некоторые самоубийцы проявляют гениальную изобретательность в поисках оригинальных средств самоубийства. Таким же образом многие лентяи демонстрируют впечатляющую энергию, желая избежать работы.

В принципе различия между западным технократизмом и "восточным" натурализмом минимальны. И в том, и в другом случае имеет место быть отождествления себя с былинкой, сжатой всесильными стихиями окружающей среды, природы. Но в отличии от "традиционалиста" "западник" желает еще и насытиться от этих стихий - не отменяя свою зависимость от них. Он - агрессивная, рационально организованная былинка.

И всё-таки либерализм гораздо сильнее ветхого псевдо-традиционализма. Последний пассивен во всех отношений. Испытывая искреннюю вражду к первому, он тем не менее не способен победить западное чудище, ибо проигрывает ему во всем. "Традиционалисты" не умеют вести современную информационную войну, они почти не задействуют данные общественных наук, им не силам создать яркий и привлекательный образ Будущего. Потому то "традиционалисты" и проигрывают постоянно - начиная со времен Французской революции. Виной тому - их обскурантизм, потрясающая отдаленность от современных реалий, которой они почему то гордятся, в то же самое время претендуя на победу в борьбе с современными же подрывными структурами.

Совершенно, абсолютно прав был французский национал-революционер Гийом Фай, когда изрек следующую максиму: "Нет ничего более далекого от Традиции, чем традиционализм".

Настоящих традиционалистов, новых правых не может устраивать ни либеральная "технократия", ни почвеннический натурализм. Техника для них обладает огромным сакральным значением - с её помощью они надеются покорить слепую и косную стихию окружающего мира. Правый техницизм - это героическая реакция человека-воина на давящее, сплющивающее воздействие среды, это огненное, прометеево желание победить косное и слепое чудовище безликой материи, сжечь (насколько сие возможно до Огненного Преображения мира) темный аспект бытия и усилить его благую, райскую сторону. Здесь нет и намека на гностическое отрицание тварного мира (а как следствие и самого Творца), правый техницист не отрицает красот земной эмпирии, он признает наличие в нем элементов гармонии. Но он жаждет освободиться от этой постыдной зависимости ума и воли от безликой "необходимости", ему ненавистна это всесилие "объективной реальности", он не желает быть ни винтиком в огромном космическом механизме, ни клеточкой во вселенской животном организме. Он искра Господня, он образ и подобие Божие, он потомок великих Героев мифической древности и предок будущих Героев грядущих эсхатологических битв. Конечно, духовное совершенство, устремленность к мистике Ритуала и Моления, для него важнее, чем техническая мощь, но она тоже важна, пусть и несколько по иному. Сам человек есть сочетание духа и плоти, поэтому для него необходимо и духовное, и плотское делание, точнее - их синтез.

Дерзость оправдана если она во славу Божию. Посему надо дерзать. Надо покорить пространство и время, заселить далекие звездные системы и "близкое" дно Мирового Океана, создать безмолвную "расу" кибернетических слуг и подчинить неведомые богатства микромира. Все это должно делаться, прежде всего, в целях уподобления Богу - со смиренным признанием Его Величия и смиренным же стремлением стать хотя бы отсветом этого Величия - и в духе своем, и в плоти своей. Грядущая русская православная революция должна стать революцией научно-технической, а грядущая научно-техническая революция обязана быть православной. Естественно, нельзя упускать из виду и сугубо материальную пользу - запросы плоти очень важны в этой жизни. Надо лишь точно определить приоритеты.

Сразу же оговорюсь - техническая модернизация ни в коем случае не равна отказу от традиционных основ. Более того, она, при правильном подходе к её проведению, даст в руки Традиции мощный технотронный меч. Мое видение НТР таково - это чёрная реакция, одетая в сталь, бетон и пластик, реакция, забравшаяся в ослепительное молчание новейших лабораторий и ревущую ярость сверхсовременных танков. Это - сеньор в ЦУПе и богослов в Интернете. Грозное и прекрасное новое Средневековье, оседлавшее техноторонных чудищ и ставшее непобедимым - вот что такое НТР с точки зрения правых.

И тут крайне важно преодолеть все эти натуралистские стереотипы, возникшие как проявления слабости, неумения дать ответ на вызов Времени. Говорят техника таит в себе опасность? А что не ее не таит? Разве полноценная жизнь человека не чревата постоянным риском? Кто стремится свести риск к минимуму, тот просто не желает жить, пусть и не осознавая этого. Кроме того, развитие самой же техники способно предотвратить многие угрозы. К примеру - экологическую. Да, её породила наука, но она же, при нынешнем уровне развития, способна предоставить человечеству технологии, способствующие радикальному очищению окружающей среды (взять хотя бы использование альтернативных источников энергии). Сегодня эти технологии почти не задействуются благодаря эгоизму крупных частных корпораций, не желающих тратить средства на реорганизацию промышленности. К слову этот же эгоизм зачастую тормозит внедрение новых технологий вообще - монополии не заинтересованы в успехе конкурентов и пытаются предотвратить появление у них чего то принципиально нового. Многое из того, что приписывают технике и техницизму на самом деле является следствием совершенно неправильных социальных отношений, господствующих при капитализме.

Особенно нелепо выглядят опасения наших "буйноправославных", предсказывающих появление искусственного интеллекта и масштабное копирование человеческих особей. Поражает сходство "фундаменталистов" и прогрессистов-технократов. И те, и другие "оживляют" мертвую (саму по себе) технику, приписывают ей черты личности, считают всесильной - только одни со знаком "плюс", а другие со знаком "минус". Да невозможно создание искусственного интеллекта! Ярые "радетели" православия забывают, что интеллект, вместе с самим человеком, творит Господь Бог, он вкладывает и в душу, и в тело некую Искру, сообщает индивидууму некий особый логос, слово, сказанное о новом творении. Что уж там человек, любая тварь неповторима, любая "вещь" уникальна для ее Создателя. Нельзя создать и два, абсолютно равных (хотя бы по весу), металлических бруска, а тут речь идет о человеке или о животном. Вспомним, какой конфуз произошел с "создателями" овечки Долли. Чем больше взрослело это животное, тем дальше оно удалялось (по всем признакам) от своего генетического прототипа. Так и должно было быть! Так и будет всегда. Возможно лишь конструирование все и более и более умных машин, совершенствовать их логические функции, которые никогда не заменят человека, ибо человеческий ум это не только логика, это еще и незримые движения сердца, и волшебные "шевеления" Духа внутри людей. А боязнь науки и техники - от маловерия и от безволия.

Чрезвычайно распространена "эстетическая" аргументация против техницизма. Техника де темна, шумна и грязна, она обезличивает человека и его труд, превращает хозяйственную жизнь в серийное воспроизводство одного и того же, т. е. возвышает количество над качеством. Бесспорно, на первых порах очень многое в технике было грубо и примитивно с точки зрения эстетики. Однако, грубо и примитивно оно было и с точки зрения самого техницизма. Начало всегда примитивно, усложнение приходит вместе с развитием. Но со временем всё становится разнообразней и тоньше, всё обогащается. Вот, например, уже упоминавшийся Леонтьев, кстати очень не любивший технику (хотя и признававший необходимость развития наук), сетовал на то, что езда в поезде не оставляет возможностей для созерцания природных красот. На лошади дескать можно остановится и спокойно оглядеть все округ. Но вот прошло время и появился автомобиль. Интересно, что сказал бы по этому поводу Леонтьев?

Или вот еще один показательный пример. В первой половине 20 в. кумир наших почвенников-натуралистов Генон критиковал современную промышленность за то, что она основана на массовом, серийной производстве, которое (в отличии от ремесленного) нивелирует качественные особенности отдельных вещей. Отчасти он был прав, и промышленным революциям в самом деле сопутствовала определённая стандартизация стиля жизни (опять-таки, вызванная, в первую очередь, социальными последствиями коммуно-либерального эгалитаризма). Но сейчас, в конце нашего века, промышленность стоит на пороге индивидуализации крупного производства. Наука и техника шагнули вперёд настолько, что позволяют перейти на индивидуальное производство товаров. Теперь самые передовые предприятия уже не производят такого большого количества однородной продукции. С помощью новейших достижений, в том числе и компьютерной техники, они могут производит всего лишь несколько экземпляров одной детали. Эти предприятия активно переходят на индивидуальной заказ, отказываясь от стандартизирующих копий. Интересно, что сказал бы по этому поводу Генон?

Давайте будем относится к нашим авторитетам критически - они не видели нашего времени. Традиционализм не должен уподобиться современному марксизму, чьи теоретики по каждому поводу лезут в толстые фолианты, принадлежащие перу отцов-основателей.

Давайте вообще поменьше пугаться и поменьше ворчать. Не надо искать удобных (якобы) и простых (тоже якобы) путей. Всё это - стариковское, то есть уже отжившее своё. Нам же ещё жить и жить. Жить, побеждая и покоряя - как мужчины и господа.

А вот кого почитают американские монархисты-киберпанки и "тёмные просветители": https://archive.fo/yXJXc Сюрприз? 

Хорошая статья. Но непонятно, как вообще предпринимательство совместимо с укладом общины, если оно в нынешних условиях может быть только капиталистическим, т.е. нацеленным на производство ради прибыли?

Есть еще мелкие исторические замечания. Например, в начале ХХ в. настоящих заводских рабочих в Российской империи было едва ли 2%, а цифра 10% - это со всеми сезонными сельхозбатраками и прочими случайными элементами. Между тем большевики доктринально опирались именно на 2% промышленных рабочих (на самом деле меньше, т.к. не все рабочие были за большевиков) против крестьянских масс.

Чрезвычайно интересен, Александр Владимирович, сам факт — в эпицентре всемирных IT-корпораций появились консерваторы и контрреволюционеры. Кремниевая Долина всегда была, в принципе, рассадником идей левых и либертарианских, причём на кибер-технарей оказали колоссальное влияние «новые левые» и психоделическая LSD-революция 1960-х. Так появилась так называемая «калифорнийская идеология», фактически техно-анархизм со свободным распространением программ, софта и прочих хай-тек инноваций.
Естественно, что Неореакция (или же NRx) — это сугубо «американское» явление. Это нужно учитывать. Тот же Ярвин-Молдбаг (его стиль письма где-то похож на нашего Галковского), например, во многом отталкивался от правых либертарианцев — фон Мизеса, Ротбарта и особенно — Хоппе. Но он постепенно эволюционировал к Томасу Карлейлю и классикам реакционной мысли. Лэнд (или Ланд) однозначно не традиционалист-консерватор и не «традиционный правый», а провокатор-постмодернист с ехидно-мизантропическим взглядом на человечество, эдакий «университетский Яроврат». Аниссимов, хоть и известный в США популяризатор трансгуманизма, более склоняется к традиционализму и консерватизму, восторгается европейскими монархиями, симпатизирует Российской Империи. Написал даже книгу с критикой западной неолиберальной демократии с ультраправой программой действия.
Неореакционеры разработали так называемый Неокамерализм — по сути, это «научный» или «глубинный» монархизм, но приспособленный к XXI веку, с учётом футуро-динамики. И здесь для них образец — арабские монархии и, что любопытно, Китай. Тот же Ник Лэнд давно уже живёт в Шанхае, именно там он написал свою еретическую книгу «Тёмное Просвещение». Он часто публикуется в китайской периодике. А не так давно написал книгу о биткойне.

Когда читал блоги неореакционеров, то обратил внимание, что они склоняются или к госкапитализму с сильным лидером-управленцем, либо к многосложной мозаике инновационных компаний с самодержавными директорами-новаторами. Для Лэнда, живущего в Шанхае, сегодня идеал Правого Акселерационизма — Китай, отчасти прокитайские симпатии есть и у Кёртиса Ярвина. Китай — это наглядный пример синтеза Традиции и Футуризма, почтение к наследию предков, бешеная урбаномика, собственные Кремниевые Долины и освоение космоса. В целом же неореакционеров интересует концепция «органического государства», то есть монархии с династией и иерархической пирамидой, где, тем не менее, есть и социальные лифты для самых одарённых. У нас наглядный тому пример — Опричнина и Пётр Великий. Естественно, ценен и сталинский опыт. 
Александр Владимирович, разумеется, имеет в виду именно инновационное предпринимательство, когда в Российской Империи Будущего будут возможны не только общины, но и корпорации наподобие SpaceX Илона Маска. Пусть будут и экополисы среди полей и лесов, и устремлённые в небеса футурополисы.

А ведь есть некая символическая синергия! Александр Владимирович, Вы, как я обратил внимание, неравнодушны к творчеству классика советской Sci-Fi Сергея Павлова. Я принимал участие в конкурсе космической фантастики «Звёзды ВнеЗемелья» в 2010 году, который проводил он и его сообщество. Рассказ мой Павлову (он его назвал «космической балладой») понравился, он его порекомендовал к публикации: https://avrora-consurgens.blogspot.com/ … _7966.html Я его написал отчасти под впечатлением от романов Дмитрия Володихина и Александра Зорича. Это мой литературный опыт, фактически экспромт. К тому же я некоторое время состоял в творческом объединении «ефремовцев», исследователей философии, наследия и продолжателей Ивана Ефремова. Ну, как писатель я так себе... графоман-любитель скорее всего. Попытки писательские были, как, впрочем, и поэтические. Тем не менее, я в рассказе описал своеобразную космо-футуристическую Византию, которая познаёт Вселенную, сражается с недругами и объединяет в Империум разумные цивилизации. Это, в некотором смысле, ефремовское Великое Кольцо, но только вокруг Христа-Пантократора, Базилевса и Царьграда-Константинополя. Помню, как в конкурсной дискуссии на форуме «Лунной Радуги» набежали рьяные адепты «ортодоксального советизма» и изрядно возмущались моим «черносотенным мракобесием», хотя кто-то, не без грусти, признал, что человечество действительно движется совсем не «влево».

И снова Кёртис "Менциус Молдбаг" Ярвин о монархии.