*Дзермант*

Послевкусие от ПМЭФ, кстати, должным образом не отрефлексированное белорусскими участиками.

С высокой трибуны от лица уважаемого Сергея Караганова прозвучал очередной наезд на коммунистическую идеологию с призывом подписать под это Владимира Путина:

Мы, как я, и как Вы, «наелись» единой коммунистической идеологии, поэтому, конечно, не хочется нам коммунистической идеологии.

Президент России ответил:

Знаете, предлагаю не усугублять нашу дискуссию.

Каждый раз когда десталинизаторы и ильинизаторы предлагают усугубить, разорвать и так очень тонкий красно-белый синтез, нужно думать о последствиях.

С белорусской стороны это выглядит странно, значит, нас в этой дискуссии то и нет. Там правят белогвардейцы.

*АГИТПРОП*

В советское время случился такой "безобидный" литературный феномен - писатели-деревенщики. Дескать, социализм с индустриализацией - это хорошо, но было бы здорово сберечь для потомков и простую крестьянскую избу.
Классический пример: "Прощание с Матерой" В.Распутина. В жертву промышленной гигантомании и Братской ГЭС приносится бабушка, ее избушка, а заодно и (в подтексте) - тысячелетняя история великой Руси. Рядышком образовался "Матренин двор" Солженицына, а там... сам собою, незаметно развернулся "Архипелаг ГУЛаг".

Ведь злые большевики губили русский народ, жгли его в костре мировой революции, не щадили в горниле мировой войны. Кроме того, взрывали храмы, стреляли священников и топили избы ради своих ядовитых заводов и гидроэлектростанций.

Далее был небольшой шажочек к созданию Всесоюзного общества защиты памятников (читай, изб - от коммунистов), затем еще один - уже к обществу "Память". Где-то рядышком группа "Черный кофе" затянула тоскливую песнь про "Деревянные избы Руси", а "Калинов мост" - про "Назад, в подвалы". К концу 80-х наши ценители родной истории уже гордо взметнули черно-желтое знамя борьбы с мировой картавой закулисой, сгубившей "Россию, которую мы потеряли". Собственно, эта линия никак не противоречила официальному курсу на демонтаж заводов и приватизацию дьявольских электростанций.

Ну а нынешние птенцы деревенщицкого гнезда - просто фашистствующие интернет-фрики в царских сюртуках, косоворотках и квашеной капустой из "Ашана" в бороде.

Как столичный интеллигент Дугин, не знающий, с какой стороны подойти к корове, они проповедуют отказ от завоеваний промышленной революции, проворачивание исторического фарша назад и переселение в хижины. Как многократно разведенный Холмогоров, они размахивают своей православной многодетностью.

Все это выглядит беспомощно и жалко. Улыбку вызывают их одинокие аккаунты с закрытыми комментами. Недоумение - конвейерно возводящиеся, но полупустые храмы.

Жизнь в современной российской деревне - тяжелый, монотонный, неблагодарный труд, пахнущий навозом и потом, а не мужской косметикой Антоновского.

Но нам столило бы задуматься еще вот о чем. Деревенское сознание - мелкобуржуазное сознание, сознание мелкого собственника и мелкого производителя. Оно будет сопротивляться любым формам обобществления, укрупнения, насильственного внедрения новых методов хозяйствования: как коммунистическим (колхозы), так и капиталистическим (монополисты-агрохолдинги). Кроме того, как мы хорошо помним из истории, именно из этой "купели народного самосознания" черпали силы все европейские фашистские движения. Собственно, лицемерие их вождей давно известно. Пасторально-крестьянская ширма всегда скрывала звериный оскал крупного империалистического капитала.

Сегодня мы наблюдаем нечто похожее. Проклятия в адрес советской власти, славословия в адрес "хозяйственников-кулаков" щедро оплачиваются выгодоприобретателями рыночной коллективизации: хозяевами гигантских латифундий и агрокорпораций - Дерипаской, Ткачевым и прочими.

Заунывная тоска по разрушенной коммунистами избе нисколько не мешает этим "деревенщикам" владеть не только распроданной землей, но и заводами-электростанциями.

Ну а вообще влияние полуфеодальных пережитков на ход контрреволюции в России - тема интересная и, как мне кажется, малоизученная. Если не считать усилий советской литературы, где помимо Распутина, Астафьева и Солженицына были еще и Толстой, и Горький, и Шолохов.

*Децизионист*

Историзм как антиисторицизм (1)

Буквально сегодня утром у меня с моим другом возник спор о том, как следует относиться к конкретным историческим понятиям. Если быть более точным, у нас возникла дискуссия о том, как следует воспринимать понятие фашизма. Я высказал мнение, что данный термин исторически жёстко связан с историей Европы первой половины XX века, в то время как мой товарищ предложил воспринимать фашизм максимально широко: "Применительно к современным меркам все государства далёкого прошлого - фашистские" - как он сказал. Вне зависимости от последующего обмена аргументами я задумался о том, какой именно взгляд на историю в нынешнее время можно назвать по настоящему антиисторичным и имеет ли вообще смысл использовать данное обозначение сейчас.

C одной стороны очевидно, что времена классического историзма (по типу того, который использовал Леопольд Фон Ранке) давно прошли. Конечным итогом развития классического историзма, который в последующем также получил название "историцизм", стало гегельянство, в рамках которого вся человеческая история становилась своеобразной петлёй, имеющих одни и те же законы развития, обязательные для любых отдельных отрезков времени. С этой точки зрения философия истории Гегеля коренным образом основывалась, в том числе, на классических представлениях о едином времени, развивающимся по строго линейному пути, которое также полностью исключают любую возможность существования локальных времён. Стоит особо отметить, что историческая генеалогия данных представлений прослеживается ещё со времён зарождения христианской религиозной ортодоксии, которая, как указывает Карл Лёвит, сыграла ключевую роль в вопросе формирования философии истории как дисциплины в XVIII и XIX веках . В рамках данного подхода непосредственно Христос являлся точкой, устанавливающей двойное направление исторического времени, внутри которого само прошлое являлось прообразом, а будущее – Страшным судом . Дальнейшее развитие данной мировоззренческой структуры c её четким разделением на отдельные эпохи в рамках единого отрезка времени, согласно Лёвиту, произошло внутри классической исторической науки, положения которой плавно перешли как в гегельянство, так и непосредственно в марксизм, который также развивался в рамках данной мировоззренческой парадигмы.

В обоих случаях множественная темпоральность исторического времени попросту исключалась из поля зрения всех сторонников классической философии истории, внутри которой различные времена попросту не могут сосуществовать вместе, а лишь последовательно. В отношении попыток переосмысления идеи линейной темпоральности в рамках современной философской рефлексии ключевым образом также сыграли существенную роль открытия в естественных науках, поставившие под сомнение ряд достижений времён классической науки. В частности, как указывает итальянский философ Витторио Морфино, уже в связи с открытиями в квантовой механике и теории относительности неизбежно встаёт вопрос об отсутствии единого времени. Ссылаясь на работу «Срок времени» Ровелли, Морфино предлагает использовать в отношении мира метафору в виде сети, сотканной влияющих друга на друга событий, вместо взвода солдат, шагающих строго по команде.

Историзм как антиисторицизм (2)

В середине XX века главными критиками идеи линейной темпоральности (или же универсальной истории) стали структуралисты. Традиционно основателем подхода к восприятию истории как совокупности синхронных срезов считается Фуко, который ещё в "Словах и вещах" предложил мысль об истории как о сочетании множества разрывов в мышлении и базовой терминологии. Исходно говоря, Фуко полагал, что критерии одного исторического времени не применимы к другому совершенно. Согласно его точке зрения, всё чем должны заниматься учёные это сравнивать внутренние правила и принципы развитие различных эпох без самой мысли о существовании универсальных исторических правил. Именно по этой причине Фуко и заслужил статус главного антигегельянца в современной французской философии (не Делёз, а именно Фуко).

C другой стороны, ещё за год до выхода "Слов и вещей" из печати вышла коллективная монография «Читать “Капитал”», в которой уже содержалось большинство аналогичных идей с той лишь разницей, что Альтюссера с учениками интересовало не историческое мышление как таковое, но мысль о различных эпохах как о сочетании различных периодов истории, существующих одновременно здесь и сейчас. Взяв за основу понятие "общественная формация" Маркса, альтюссерианцы радикально трансформировали его в модель уникального сочетания различных способов производства, существующих одновременно в рамках одного и того же общества. Исходя из этого, становилось понятно каким образом тоже самое рабство чернокожих сочеталось с развитием американского капитализма в XIX веке, или же как сочетается исламская религия и технологическое развитие ряда стран Востока. Как по мне, альтюссерианцы предложили в данной случае идеальное решение проблемы, так называемого, азиатского способа производства, однако в данном случае речь не об этом.

Как мне кажется, данный ход мысли Альтюссера идеальным образом отражает современный около научный подход к восприятию исторических понятий, существующих строго в рамках конкретных эпох без возможности интерпретации истории развития иных обществ с точки зрения универсальной терминологии. C этой точки зрения, фашизм действительно относится исключительно к синхронному срезу стран Европы начала XX века.

Историзм как антиисторицизм (3)

Как известно, главной проблемой структуралистского понимания развития истории стало то, что сами структуралисты не смогли объяснить то, каким образом происходит трансформация из одной эпохи в другую (это действительно так). Тот же Сартр вполне уместно использовал аналогию с кино-проектором (когда сам процесс смены кадров зрителю не демонстрируется). Беда заключается лишь в том, что на смену структурному антиисторицизму пришёл непосредственно деконструктивизм, с точки зрения которого границы эпох оказываются размытыми полностью, из-за чего становится возможной сама по себе игра с понятиями (типо всю историю старых обществ можно описать как фашистскую). Лично мне кажется, что главной проблемой данного восприятие истории является даже не антинаучность (в конце концов, есть постклассические теории науки), а то, что деконструктивизм в своеобразном ключе можно рассматривать как некоторое возвращение к Гегелю. Так как именно последний предлагал анализировать исторический процесс с современной точки зрения (пресловутый "конец истории"), деконструктивисты фактически делают тоже самое. "С позиции современного человека и современной морали" - именно так можно описать их модель восприятия.

В рамках подобной формы мировоззрения становится просто невозможно отделить одно от другого. Условно говоря, если мы согласимся с тем, что все древние государства были фашистскими, то тогда закономерно встаёт вопрос: "А что тогда фашизмом не является?". Либеральные демократии и социалистические государства? Как известно, многие либеральные государства открыто спонсировали радикальных исламистов в том же Афганистане (коих мой товарищ и окрестил как современных фашистов), но в таком случае мы просто столкнёмся с тем фактом, что к фашизму имеют отношения вообще все, что полностью обесценит данный термин. Короче говоря, если можно и в современном мире говорить о принципе историзма и об органической связи различных понятий с конкретными историческими контекстами, то более адекватной модели чем структуралистская попросту нет. По крайней мере лично я её не вижу. Именно её лично я и могу с уверенностью назвать антиисторицистским историзмом. C этой точки зрения деконструктивизм действительно оказывается гораздо ближе к классической исторической науке чем его теоретики (вроде Хейдена Уайта) сами того ожидали. Как-то вот так.

Беда заключается лишь в том, что на смену структурному антиисторицизму пришёл непосредственно деконструктивизм, с точки зрения которого границы эпох оказываются размытыми полностью, из-за чего становится возможной сама по себе игра с понятиями (типо всю историю старых обществ можно описать как фашистскую).