Если честно, не очень понял причины гнева Михаила. Жгли же еретиков ранее, и ничего. Нельзя жечь невинных и без суда. А виновных и по законному приговору суда можно.

Именно так.

Пан Юрко тоже вот... «офигенный патриот».  Вместе с не менее «офигенным» Стригунковым.  Интересно, завтра то они хоть... «накатят»?  Точнее, сегодня должны были уже... «накатить»... за «дедов из ОУН-УПА», своих нынешних «кумиров». Или за «дедов» из латышских и литовских карательных батальонов, ибо пан Юрко теперь ещё и прибалтийский национализм не менее ретиво... «возлюбил». 

Более того.Мой дед остановил другого партизана когда тот ударил по лицу пленного немца.Ибо немец был с Железным Крестом а боевые награды врага надо уважать.

Итого вывод что чем быть паном Юркой или пламенным патриотом Эренбургом который сначала призывал насиловать немок а потом занялся десталинизацией лучше уж оставаться Кажданом.Русский патриот необязательно должен быть офигенным.А кто излишне офигенный-тот потом оказывается фальшивкой.Верно?

Прочитал вопросы Татьяны.Надо же!А в 2009-ом году она от Борозенца требовала чтобы он разрешил мне материться на Артании какого-то обидчика ветеранов какого именно я сейчас уже и не помню.И вот во что она превратилась!

Моему деду повезло.Он родился в 1918-ом и воевать в гражданскую не мог физически.Она закончилась когда ему три годика было.Но поскольку это был Николаев его родители запомнили петлюровцев.В нашей семье всегда знали что это было такое.

Справедливости ради, там все-таки не за ОУН-УПА, а вот что http://artpolitinfo.ru/yuriy-gorskiy-ve … nikom-vas/ . Разъяснение о том, что фашизм и нацизм разные вещи. Строго говоря, так оно и есть, и у итальянских фашистов самыми страшными репрессиями, по-моему, были насильственное кормление касторкой и ссылка на Липарские острова. Но дело в том, что в русской коллективной памяти враг, с котором русские воевали четыре года назывался именно фашистами, гитлеровскими фашистами, немецко-фашистскими захватчиками. И никуда от этого не денешься. "Убей немца" в исполнении штатского Эренбурга - это все-таки эксцесс. Куда вернее слова военкора Симонова:

Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!

Тут, кстати, важно, что солдатский георгиевский крест, русский дом, и русская земля.
Кстати, интересный факт вычитал в английской Википедии (в нашей этого нет): Simonov was born in Petrograd in 1915. His mother was born Princess Obolensky of a Rurikid family. His father, an officer in the Tsar's army, left Russia after the Revolution of 1917 and died in Poland in 1921. Konstantin's stepmother, Alexandra, remained in Russia with Konstantin. In the early 1920s, his mother married Alexander Ivanischev, a Red Army officer and veteran of World War I.

Отредактировано Михаил Мошкин (2015-05-08 18:01:38)