Геополитика Муссолини (некоторые штрихи)
В литературе, посвященной внешней политике Италии 1920 – 1940-х годов, достаточно рельефно проговариваются такие моменты, как ирредентистский настрой по отношению к французским (Ницца, Савойя, Корсика) и итальянским (Истрия, Далмация) территориям или создание Итальянской Восточной Африки (включая Эфиопию, британское и французское Сомали, возможно также Кению и Уганду). Упоминается о претензиях на Тунис («итальянская колония под управлением Парижа»; это не пустые слова, т.к. численность тунисских итальянцев – 100 тысяч человек – превышала количество местных колонистов-французов). Довольно известная тема, получившая развитие уже непосредственно в годы Второй мировой войны, - планы по замене британского присутствия в арабо-средиземноморском регионе на итальянское. В практическом плане это означало бы установление итало-египетского кондоминимума над Суданом (вместо англо-египетского), передачу Риму британской «доли» в контроле над Суэцким каналом, оккупацию Синайского полуострова на северной оконечности Красного моря и Адена – на южной, систему договоров с независимыми арабскими государствами – Палестиной, Трансиорданией, Ираком, Саудовской Аравией, Кувейтом, Оманом-Хадрамаутом и Дубаем, а также Сирией (французские подмандатные Сирия + Ливан и турецкий санджак Александретта). В Средиземном море Великобритания лишилась бы Мальты и Кипра: первая переходила бы под контроль Италии, второй – Греции (в обмен на передачу итальянцам Корфу и албанцам – части Эпира). Одновременно в пользу Италии могла бы отойти турецкая Анталья (как hinterland Родоса), но об этом уже как-то мало вспоминают (хотя итальянское руководство часто апеллировало к «османскому наследству»: именно под таким углом, например, следует рассматривать аннексию Албании).
За подобными частностями, однако, из поля зрения упускается целое. Режим Б.Муссолини оперировал глобальными категориями и какое-нибудь Джибути не могло интересовать его само по себе. Так, за претензиями на господство в акватории Красного моря скрывалась стратегическая цель выхода в Индийский океан. Помимо перечисленных выше владений в состав Итальянской империи должны были войти и Сейшельские острова, обладание которыми окончательно закрепило бы позиции Рима в данной части света. В качестве человеческого ресурса для удержания столь обширных территорий предполагалось отмобилизовать в африканские колониальные части 1 млн. эфиопов.
Но надо заметить, что юго-восточное направление, при всей его перспективности, в концептуальном плане было не главным. Настоящей «идеей-фикс» для Б.Муссолини было т.н. «окно в Атлантику». Ключевым проектом, над которым в Риме работали еще в 1920-х годах, было добиться от Франции уступок в виде треугольника Тибести – Канем – озеро Чад, а также мандата Лиги Наций на Камерун. Тем самым создавался бы прямой коридор от итальянской Ливии до Гвинейского залива, от Средиземного моря – до Атлантического океана. На волне оптимизма, вызванного поражением Третьей республики в 1940 году, эти чаяния, разумеется, расширились за счет теперь уже всей Французской Экваториальной Африки (нынешняя территория Чада, ЦАР, Конго-Браззавиля и Габона), но суть осталась та же.
На «крайний случай» существовал еще один проект «окна в Атлантику» - через южную Францию. Под итальянский контроль планировалось поставить территорию к югу от линии Женева – Бордо. Хоть это и выглядело явной утопией, но еще в 1936 году Италия рассматривала возможность установления протектората над Страной басков – все с той же целью выхода на атлантическое побережье. А в 1931 году И.Бальбо предлагал взял в аренду испанский город Мелилья.
Возникает закономерный вопрос – откуда такое стремление выйти в западный океан, сравнимое с рвением Петра Великого обосноваться на Балтике? Ответ на него может дать книга «Трансатлантический фашизм» Ф.Финкельштейна, по данным которого Б.Муссолини с первых лет своего правления раздумывал над интеграцией Италии и… Аргентины! В числе других горячих сторонников этой идеи можно упомянуть маршала Де Боно. Рим – это, мол, “communis patria” и для итальянцев, и для аргентинцев, среди которых, в свою очередь, тоже немало лиц с итальянской кровью. В принципе, в рамках итало-германского взаимодействия было понимание (ср. соответствующие заверения Г.Геринга), что Латинская Америка – итальянская сфера влияния. Между прочим, первоначальный импульс к созданию панамериканской организации наподобие ОАГ исходил из Рима, а не из Вашингтона. В качестве ее опоры рассматривались те малые страны континента, с которыми у Рима были налажены прочные связи: Колумбия, Эквадор, Гватемала.
Еще один любопытный и неожиданный штрих к геополитике Б.Муссолини – идея Итало-Венгрии, т.е. личной унии двух государств под короной Савойской династии. Причем инициатива эта исходила со стороны венгров – от самого М.Хорти.
Nota bene. Рим, как известно, это не только Италия, но и Ватикан. Так вот: Святой Престол плотно держал руку на пульсе имперских проектов. После начала войны 30 итальянских епископов подписались под призывом водрузить фашистский флаг над Иерусалимом. В их понимании Святые места должны были перейти под юрисдикцию Папы, а сама Палестина – под административный контроль Италии. Палестинских евреев же надлежало депортировать в Эфиопию.
http://evolist.livejournal.com/127222.html