Пустыня – символ, как таковой должен означать совершенно разную реальность, и основные значения были названы. По поводу, что пустыня Ближнего Востока духовно была лесом, хотел бы заметить, что если так, это и говорит, что, в таком случае, единство есть и многообразие. И всё же, единство ему предшествует, согласно древней философии, тогда как новая стремится возвести в общий принцип различие и многообразие (ризома). Нетрудно заметить, что пустыня также служит образом полного материального оскудения, и Максим не согласился, что здесь указание на Первоначало. Хотел бы сослаться на византийскую мозаику, напр в соборе Сан-Марко, или Санта Мария Ассунта. Мы видим смелое композиционное решение: фигуры посреди бездны золота. Напр вот (картинки плохого качества, но схема читается):     

Как материал использована смальта, к-я состоит из мелких кусочков, т  е  не континуальна как луч, но дискретна, и можно себе представить ландшафт из смальты.  Итак, здесь сочетаются незаполненный фон, и фигуры, это эпистрофе. Такое построение особенно важно в архитектуре: если пустот недостаточно, композиция будет несбалансированной, излишне пёстрой, мелочной, перегруженной деталями и напоминающей кондитерское изделие, противоположной монументальному величию.
В жизни и в природе зима предшествует весне, а воздержание браку. Небо также по идее первично относительно Земли, хотя у Греков наоборот, и у Карпца та же тенденция.
Таким образом, лес, как доминанта, это преобладание многообразия над единством, растительного и животного плодородия над безбрачием, экватора над полюсом, Юга над Севером, Земли над Небом. Хотя это и не совсем к теме, но понятно, что и византийской симфонии здесь нет, раз Царь выше духовенства.
Разумеется, согласен с Михаилом, что луч, ставший радугой означает преодоление креации и манифестации. Софроний Сахаров пишет, что созерцание исихаста безвидно, но в нём созерцаются и пределы, между к-ми движется бытие мира, и и душа, от всего оторвавшись и ничего не видя, в Боге видит весь мир и сознает свое единство с ним, (...). Но ведь радуга содержится в самом луче, а что мы так не видим, обусловлено возможностями человеческого зрения (хотя иногда можно увидеть, сощурившись на свет). Если те цвета, которые содержатся в свете, соотносятся гармонично, это эпистрофе. Или жемчужина – белая, но состоит из разноцветного перламутра. В евангельской притче некто продаёт всё, и покупает жемчужину. Так и монах, ушедший в пустыню, отрекается в том числе и от красоты природы, она становится пространством и материалом инициатической работы (искушением и искусом). Поэтому, как художественный образ, превращение пустыни в лес тоже, на мой взгляд, уместно. О пустыни-искушении можно прочитать у Златоуста. Он говорит, что если мы общаемся в понимании и согласии, дьяволу не так удобно прийти к нам, чем когда мы уединяемся. На эту тему нашёл и такие размышления (неважно, кто написал).: 

"Итак, пустыня неизбежна для всякого выходящего из Египта. Это место, где испытываются вера, верность, решимость и истинность духовного выбора человека. В этом смысле пустыня — область свободы, где избранный и призванный Богом человек или народ остается один на один с собой, со своим сердцем
Испытуемый в пустыне никуда не может скрыться от образа Креста. Из пустыни, оказывается, очень хорошо видна Голгофа, можно сказать, что между ними есть глубокая мистическая связь: в пустыне искушения начинаются, а на Голгофе Господь претерпевает последнее искушение. Нельзя не заметить, что формула этого искушения: «Если Ты Сын Божий, сойди с креста» — очень напоминает формулы искушений пустыни. … В пустыне испытуемому, по-видимому, дается каким-то образом приблизиться к Голгофе, духовно ее предощутить. В этом и заключается главный искус пустыни.
Апостол, вспоминая об искушениях народа Израильского в пустыне, пишет: «И всё это происходило с ними, как прообраз, написано же было для вразумления нас, которых достиг конец веков» (1 Кор 10:11). …
…Павел пишет о себе: «Когда же благоволил Избравший меня от чрева матери моей и Призвавший благодатью Своей открыть Сына Своего во мне, чтобы я благовествовал Его среди язычников, я не стал тотчас же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к тем, которые были раньше меня апостолами, но ушел в Аравию» (Гал 1:15–17).
Все земное существование Церкви в каком-то смысле есть странствие по пустыне".
"О благословенная  пустыня , так много способствующая примирению твари Божией с Творцом и затем превращающаяся в земной рай и вновь собирающая диких зверей вокруг человека, которого ты укротила!
Итак, сколько можешь, полюби  пустыню  и невещественную жизнь и все свои материальные вещи, какие только можно, отнеси в дома нищих. Насколько можешь, упрости свою жизнь, чтобы освободиться от мирского душевного беспокойства и чтобы твоя жизнь приобрела смысл.
Тот, кто освобождается от материальных вещей, очень скоро освобождает свое сердце, чтобы отдать его Богу, а также легко отсекает страсти. Эта двойная свобода является двумя крыльями, которые возносят душу к Богу, к ее предназначению.
Полюби благословенную  пустыню  и почти ее, если хочешь, чтобы и она помогла тебе своим святым уединением и сладкой тишиной для того, чтобы ты укротился, а твои страсти пришли в запустение и ты смог бы приблизиться к Богу.
Берегись, чтобы не приспособить святую  пустыню  для своего страстного "я", потому что это великое нечестие (как если бы ты пошел поклониться святой Голгофе, слушая магнитофон с записью бузуки .
Пустыня  предназначена для высшей духовной ангельской жизни и для большего телесного подвига, а не для большего телесного отдыха, как на курорте.
Итак, полюби  пустыню  со всем ее суровым уединением, если хочешь, чтобы твоя бесплодная душа вскоре принесла плоды и сделалась невещественной.
Когда человек удаляется в  пустыню , далеко от мира и от вещественного, его сердце сразу же сосредоточивается на Боге и у его сердца уже ни к чему "не лежит сердце", кроме Бога. Так как человек хочет постоянно пребывать с Богом, то естественно, что он часто отрешается от всего земного. Когда он качнет отрешаться от земли, тогда ум не действует, но действует уже благодать Божия, которая заботится только о духовном. Действие божественной благодати не может быть сравнимо с действием ума, который есть плоть".
Отсюда можно заключить, что пустыня – апофатическая, безмолвная природа