Само существование Бездны Мамлеев объясняет принципом лишённости, который отсутствует в Абсолюте, являющемся по определению совершенным, а, следовательно, полным и самодостаточным. То есть, по мысли автора, этот мир не может быть объяснён только лишь при помощи идеи Абсолюта. Выражаясь по-Мамлеевски парадоскально, Абсолюта не хватает. Ещё более заостряя, можно сказать, что Абсолюта не хватает на всех. И особенно его не хватает на всех в России. Именно поэтому наш мир, являясь, с одной стороны, продуктом Абсолюта, с другой, испытывает сильнейшее влияние Великого Нечто – согласно Мамлееву – Запредельной Бездны. В рамках данной триады Вечная Россия является главным и единственным Посредником между Абсолютом и Бездной. То есть Россия является третьим метафизическим началом.
В то же время философия Мамлеева не даёт удовлетворительного ответа на вопрос относительно происхождения Бездны.
Так, согласно одному из предположений, высказываемом автором на страницах «России Вечной», Абсолют пытается познать Запредельную Бездну посредством материального мира. Остаётся не до конца ясным возможно ли существование Запредельной Бездны без физической Вселенной. Ведь если бы её не было, Бездне не в чем было отражаться. При этом автор постулирует трансцендентность Бездны по отношению к Абсолюту, она существует как бы параллельно ему: «Запредельная Бездна по ту сторону и Реальности и Нереальности, она – Внереальность по ту сторону Абсолюта».
При этом, не смотря на то, что Бездна выражается через принцип лишённости и страдания, она всё-таки, скорее всего, не является их источником: «... недоступность Запредельной Бездны (так наиболее адекватно можно выразить эту сферу), принципиальная невозможность ее «реализации», «вхождения» в нее должна быть понята позитивно, иными словами, вступить в «контакт» с тем, чего «нет», можно только на основании принципа «тоски» и абсолютной лишенности ...». Как тут не вспомнить персонажа «То, чего не может быть» из стихотворной сказки Леонида Филатова «Про Федота-Стрельца удалого молодца». Следовательно, она (Бездна) не является и главным источником основной негации этого мира, получившего известность под названием зла. С другой стороны, страдание и зло, согласно Мамлееву, как-то связаны с Бездной. В подобном подходе может скрываться неразрешимый дуализм, связанный в том числе с возможной критикой существования самой Запредельной Бездны, имеющих под собой чисто традиционные основания.
Здесь достаточно вспомнить, как объясняют возникновение зла и страданий некоторые традиционные доктрины. В авраамической традиции, в большей степени исповедующей концепцию креационизма, зло является результатом отпадения от Бога, конкретно отпадением любимого Архангела Сатанаила. Это бунт, бунт Люцифера. Манифестационные доктрины в основном объяснят наличие зла в этом мире неизбежным следствием самого процесса творения. В допроявленном виде Бог сохранял абсолютное единство своей сущности. Начав процесс «творения» или проявления себя в видимом физическом мире начался процесс манифестации этой сущности посредством разных аспектов. Чем больше становилось аспектов, тем меньше было единства. Проявление материального мира реализовывалось как уплотнение духовных субстанций, что затрудняло как связи между новыми сущностями, так и связь с Абсолютом. Единства стало ещё меньше, а плотные сущности начали «забывать» о своём главном источнике – Абсолюте. Как результат этого разделения, уплотнения и ухудшения коммуникации и, в конечном итоге, взаимопнимания между отдельными частями целого, возникло зло, являющееся источником страданий и, как выразились бы ведандисты и буддисты, Колеса Сансары – непрерывного круговорота физических воплощений.
То есть, совокупность явлений духовного и материального мира может не требовать наличия Запредельной Бездны как самостоятельного начала. Впрочем, и сам Мамлеев приводит точку зрения, согласно которой «...Бездна образует как бы особый Последний уровень Абсолюта, особый в том смысле, что Абсолют вступает в «контакт» с этой своей последней подосновой, отчуждая себя до уровня мира (до уровня Периферии) и человека, и именно через такого рода «манифестацию» может вступить в контакт с этой подосновой, иными словами, для этой цели необходим человек». Впрочем, он потом добавляет, что «... эта гипотеза является «конформистской» и метафизически недостаточно радикальной». Опять-таки читатель может задаться вопросом, не есть ли Запредельная Бездна ещё раз выдуманный Абсолют, но только иначе описанный и обладающий иными качествами?
Если же Бездна существует в качестве независимого субъекта, то, по мнению автора, «... Абсолют, по существу, является лишь «телом» истинно трансцендентного, а не его «сущностью» и «духом»; он «окружен» Запредельной Бездной, как Океаном, и является лишь «лодкой» в этом Океане («лодкой», в которой находимся и мы)».
Дальнейшее развитие метафизики, предложенной Мамлеевым и основанной на вскрытии антиномичности отношений между Абсолютом, материальным миром и Человеком, может попытаться найти ответ на следующие вопросы:
Каким образом Абсолют знает о существовании Бездны? Или же Бездна знает о существовании Абсолюта и посылает ему какие-то сигналы, желая вступить с ним в контакт?
Если Абсолют и Бездна не тварны и самостоятельны, то, что их объединяет до того, как возникает проявленный физический мир?
Если Абсолют и Бездну что-то объединяет до возникновения физического мира, то, следовательно, Россия Вечная, как третье метафизическое начало также духовно существует до творения? То есть и Россия Вечная «не полностью» сотворена Абсолютом?
Здесь можно подойти к совсем уж головокружительному положению о том, что Россия Вечная является продуктом со-творчества Абсолюта и Запредельной Бездны... Может быть именно здесь таится загадка преодоления спора между манифестационизмом и креационизмом и религиями созерцания и откровения? В общем, существование Запредельной Бездны, отвечая на некоторые метафизические проблемы, ставит не меньшее количество серьёзнейших вопросов.
В любом случае, если принимать Мамлеевскую триаду Абсолют-Россия-Бездна, то необходимо понимать, что из неё вытекает исключительное положение России как Посредника между двумя метафизическими полюсами. К тому же, Мамлеев отмечает, что термин посредник не является стопроцентно точным для объяснения той роли, которую Россия Вечная играет в качестве метафизического начала.
И всё-таки, чтобы осознать авторскую интерпретацию особой роли России или дать свою собственную было бы уместно постараться образно представить её место в контексте этой триады. Если обратиться к Мамлеевскому образу океана (Бездны) и лодки (Абсолюта), которые каким-то парадоксальным образом не соприкасаются между собой, то Россия является то ли «пробоиной» в этом судне каким-то сверхъестественным образом увеличивающая его плавучесть, то ли некой «эфирной» плёнкой, окружающей лодку, диффузным образом сообщаясь как с её древесными порами, так и с «тёмной» субстанцией самой Бездны, то ли веслом или вернее правИлом, при помощи которого капитан осуществляет одному ему ведомый путь в беспредельных водах.