Хорошо, что афразийские не вычёркиваются из ностратических, как это делается в последнее время у нас.

PS. Не нравится обозначение "ностратические". Вот как эту макросемью обозначать должны носителей других, например, сино-кавказской, австрической?

Максима добавил в сообщество на фейсбуке.
https://www.facebook.com/groups/2659178 … mp;fref=ts

Ну а по поводу показателей так вообще много чего бы наотмечал интересного.

Например, показатели -m среднего рода и винительского мужского и женского в индоевропейских лишь на первый взгляд идентичны, в действительно различного происхождения, отсюда рефлексы различные в словах на -o.
А сам по себе винительный индоевропейский является производным от предельного, иначе говоря, конструкции наподобие "сижу ночь" и "занят целый день", "иду километр" являются первичными, точно так же "вижу гору", "смотрю небо" - изначально предельные, а не винительные конструкции. Отсюда объясняется интересный индоевропейский парадокс по отношению к остальным ностратическим такой, как постановка синхронно винительного падежа после предлогов/послелогов неглагольного происхождения: на, за, под, с... Промежуточный случай, когда значение предельности частично развилось в значение винительности: "знает много", "иду километр", "пройду улицу".

И из сопоставлений морфемных.
В тюркских наблюдается от местоимений образование форм на -л и от них на -ла/-ле (-л + первичный дательный?).
Бу => бу/ы-л => б(у/ы)л-а => б(у/ы)л-а-н и в переднерядном варианте би-л-е => би-л-е-н с дальнейшими возможностями развития мы-н-а-н, м-и-н-е-н, м-а-н-а-н, м-е-н-е-н. Значение совместности, орудийности, творительности.
О => о-л.
Шу => шу-л.
*И => и-л-е => и-л-е-н => (ы)-н-а-н/-(и)-н-е-н. Значение творительности, уподобительности, совместности. В чувашском -ла/-ле. От сего же местоимения *иде в качестве соединительного союза (чувашское та/те с прояснением -д- > -т- вместо -р-, как и в вопросительных).
Бир => бир-л-е => бир-л-е-н, а также бир => бир-и => бир-и-л-е => бир-и-л-е-н. Послелог со значением совместности. По правилам фонотактики в некоторых тюркских рефлексы бир-л-е и бир-и-л-е, бир-л-е-н и бир-и-лен не различаются.

Так вот этот самый -л- родственен индоевропейскому -l- в различных значениях: в причастиях (дела-л), прилагательных (круг-л-ый, латинские -li-), местоимениях (доко-ле, то-ле, qualis, talis, ille - illa - illum, nullus - nulla - nullum).

Возвращаясь к тюркским: местоимения при склонении расширяются также при помощи постфиксального местоимения *и (используемого также в качестве показателя третьего лица в различных значениях - притяжательности, глагольные формы и формы числительных).
Бу + и-л-е(н) => бе(й)ле(н), би(й)ле(н), бёйле(н), бю(й)ле(н)... 'так, таким способом'. В чувашском именно к этому восходят показатели творительного пала(н)/пеле(н) < *пейле(н). А вот па/пе и в других тюркских ман/мен не смешивать, как и в монгольском письменном bar, это родственно индоевропейскому творительному -bh-.
Бу + иде => бейде, бийде. Хотя для тюркских некоторых -д- и -л- интервокальные не различаются по позициям, источник тяжело установить.
О/а/е + и-л-е(н) => е(й)ле(н), ё(й)ле(н)...
Шу + и-л-е-(н) => ше(й)ле(н), шё(й)ле(н)...
Выше было бир-и-л-е(-н), в сущности, сюда же это.
Итак, видим интересные параллели с функционированием родственного тюркскому *и индоевропейского показателя в аналогичных функциях (в балтославянских и германских).

Да, и ещё. Вот эти -u-, -i-, видимо, за пределами ностратических функционируют в качестве классовых префиксов в- и й- - в кавказских и сино-тибетских.
Точно так же ностратическим -m(-), -n-, -r-... соответствуют аналогичные префиксальные классовые показатели м-, б-, р-, д- в кавказских, сино-тибетских, баскском...

Отредактировано Александр Китаев (2014-10-09 20:04:10)

Ещё и по словарям Севортяна посмотреть необходимо.