Наступает 16 апреля - Всемирный день эрзянского и мокшанского языков.
Кажется, до сих пор не оценена по достоинству близость мордовских и русского языков. Ни один народ не растворялся среди русских в таком количестве и с такой скоростью, как мордва. Это не только эрзя и мокша, но и давно исчезнувшие ветви вроде цнинской мордвы или муромы. Липецк, Воронеж, Тамбов, Пенза - всё это были сплошь мордовские земли.
Мордовские - не значит финно-угорские. Из всех финно-угорских языков именно в мордовских доля индоевропейских (и даже прямо индоиранских) заимствований самая большая, а генетически эрзя - вообще в целом потомки именно индоиранцев, а не финно-угров. Названия "волка", "топора" и многих других слов в эрзянском языке прямо заимствованы из древнеиндийского. Синтез первой волны финноязычных завоевателей III тыс. до н.э. и индоиранских завоевателей II тыс. до н.э. породил мордву. Итоговое влияние русского и тюркского компонентов уже в Новое время довершило формирование эрзянского языка как единственного (!) языка в мире, фонетика которого полностью совпадает с русской, да и синтаксис почти целиком скопирован с русского.
К сожалению, даже в ХХ в. поэзия на мордовских языках развилась очень слабо. На мокшанском языке нет вовсе ничего достойного внимания, на эрзянском же, если не считать авторские обработки народных эпосов "Мастор-ава" и "Сияжар", то единственным подлинным (и очень плодовитым!) поэтом является Числав (Вячеслав) Журавлев. Обожаю его стихотворение, посвященное самому эрзянскому языку:
Эрзянь кель, тонь ине оймень сиянть
Авань моротнестэ саинь мон.
Седе гайтев эзинь марсе лия
Ды а содан седэ чевте, ён.
Кастан эйкакшт кортазь эрзянь кельсэ,
Рузонь келесь панжи тень од кить.
Кавто кельсэ кортан паро мельсэ,
Сынь монь эйсе кавто седей вийть.
Эрзянь кель, мон кенярдан тонь кисэ.
Ламо масторт тондеть содыть ней.
Эрзянь кель, тон – мазый цецянь кизэ.
Эрзянь кель, тон – Равов прыця лей!
Мон тонь эйсе вечкезь, стихсэ моран,
Кандан мелявкст, арсемат ды мельть…
Кадык эйсэть кортыть нуцькан, цёран,
Кезерь пингень мазый эрзянь кель!
Ну и про зимний лес Журавлев прекрасно написал. В Интернете оно висит в новой редакции, но я предпочитаю старую:
Косо эчке пекшесь,
Вармань каршо арась.
Ловонть алов кекшезь,
Уды вирень сараз.
Вансты сыре чувтось
Нармунть — эри тевсэ.
Сонзэ чевте увтось
Тарьксэнть лембекс тейсы.
Канды виресь лезэ:
Анды, вансты, эжди...
Минек виренть пезэ
Менелентень нежди.
Я никоим образом не хочу дискредитировать мокшанский язык, хотя он кажется таким же испорченным эрзянским, как польский кажется испорченным русским. Но пусть сохраняется мудрый принцип, сформулированный профессором Мокшиным:
"Кадык кельтне кармить кавто, мокшэрзятнень иля явто, мерезь керезень моросо – мокшэрзятнь ве куросо!"