ВВЕДЕНИЕ В СИМВОЛИЗМ КИТАЙСКИХ ТАЙНЫХ ОБЩЕСТВ
(по материалам одноименной статьи Пьера Гризона)

Со времен китайской классической древности существовали, с одной стороны, организации пастухов и скотоводов, с другой – кузнецов и литейщиков. Эти группы представляют собой изначальную поляризацию человеческой жизнедеятельности в ее двух ипостасях – кочевников и оседлых жителей – которые, соответственно, попадают под одну из двух категорий: ян или инь [1].
Китайским изобретателем сельского хозяйства (равно как и имен, ритуалов и медицины) являлся Хуан-ди, Первый Император, медных дел мастер, строитель мостов [2] – т.е. изобретатель всех «полезных искусств», подобно Гермесу Трисмегисту, патрону кузнецов и алхимиков. В роли его противника выступает министр Чи Ю, чьей эмблемой является голова с рогами. Культ Чи Ю был распространен в царстве Цзи, стране кочевников; он сражается на коне и имеет отношение к народностям Маньчжурии – номадам и коневодам.
Однако Чи Ю был одновременно литейщиком и первым оружейником; голова его из меди, а грудь – из железа [3]. Примечательно, что Лю Бан [основатель династии Хань] соединил оба культа, Хуан-ди и Чи Ю: на место дуализму пришел синтез двух аспектов одной-единой цивилизации.
За именем Чи Ю временами скрывается не персонаж, а группа из 72 или 81 членов, что напоминает инициатическую организацию.
Чи Ю родился у подножия Кунь-Луня, «Центра Мира». Но оказавшись во главе мяо, «варваров» и носителей деградировавшей традиции, он стал нарушителем спокойствия. 72 (или 81) членов «братства» выглядят в таком случае не как инициированные адепты, а в качестве магов, ответственных за разного рода перверсии.
Может ли быть так, что права другая версия, согласно которой Хуан-ди получил свое могущество от Чи Ю, пастуха, пришедшего из «Центра Мира»? И что мяо, чьим вождем он являлся, были хранителями древних тайн, а «смута», которую временами они устраивали в Китае, имеет некоторую символическую аналогию с тем, что происходило применительно к тайным обществам во времена, гораздо более близкие к нам [4]?
Если посмотреть, как развертывалась история Китая с истока до наших дней, можно увидеть чередование между национальными оседлыми династиями (Хань, Тан, Сун, Мин) и периодами «хаоса», или чужеземных династий кочевого происхождения (Вэй, Юань, Цин): чередование между «цянь» и «кунь», говоря словами «Книги перемен», между ян и инь. Как сказали бы в тайных обществах, между «мин» и «цин», которые, в любом случае, смешиваются в династической «субверсии» («фань»). А «свержение Цин» и «реставрация Мин» – это именно функция Хуан-ди, сбрасывающего Чи Ю в «темную долину» [5].

[1] На Западе подобный дуализм виден в фигурах Авеля, пастуха-номада, и Каина, оседлого земледельца, кузнеца и, согласно Быт. IV, 17, строителя городов. Авель, убитый Каином, не оставил потомков, и данная полярность устанавливается заново Ламехом, взявшим себе двух жен: сын от одной из них, Иавал, стал «отцом живущих в шатрах со стадами»; от другой – Тубал-Каин, «ковач всех орудий из меди и железа» (Быт. IV, 20-22). Еще любопытная параллель: Хуан-ди взошел на трон после изгнания своего брата Янь-ди. Ср. Рене Генон, «Царство количества…», гл. XXI.
[2] Иными словами, как подчеркнул бы Генон, понтифик.
[3] Т.е. красная и черная, ян и инь.
[4] Стоит отметить, что эмблемой мяо считался вепрь, в то время как медведь был таковым для династии Ся [легендарная первая императорская династия в Китае].
[5] Крайней формой оппортунизма было использование участниками Боксерского восстания перевернутой формулы «фу Цин, мэй ян» («поддержим Цин, смерть “ян”», «океану», видимо по аналогии с «Мин»). Корень «ян» входит в иероглиф «цян», означающий «кочевых пастухов с Запада».