Доминионизм возник в 80-х годах прошлого века и явился реакцией, во-первых, на продолжающуюся с конца 60-х культурную революцию, во-вторых — на возрождение ислама, принявшее бурный характер с революции 1979-го в Иране. В отличие от неопуритан, к которым они по другим признакам себя относят, доминионисты (от слова dominion, «владычество») поставили целью завоевание политической и культурной власти (остальные неопуритане в большей мере замыкаются в своих общинах), и в этом отношении тоже «возвращаются к Кальвину». А это для них означает также возвращение к истокам «подлинного американизма», иначе говоря, к теократии, начиная с середины XVIII века «замутнённой», по их мнению, влияниями Просвещения и, в частности, масонства.
Как говорит один из доминионистских лидеров, «мы должны схватить Американскую мечту за волосы и вернуть её назад, туда, где ей изначально предначертано быть»[3].
Теократия, по Кальвину, не означает отвержение демократии, напротив, историки называют её «школой демократии». Кальвинистская община – это община равных, но… только на «посюсторонний» взгляд. За дверью гроба окажется, что среди них есть избранные, от рождения назначенные Богом быть таковыми. Такую демократию впору назвать цензовой демократией с засекреченным до поры до времени цензом. Хорошо известно, что это знаменитое учение о предопределении сыграло огромную роль в практическом плане: каждый член общины всем своим поведением старался доказать, прежде всего самому себе, что он избран, а не отвержен, в результате чего и образовалось общество, которое принято называть динамичным.
Но «посюстороннее» равенство не должно распространяться на «чужих». Таковыми они считают большинство населения страны, подверженное влиянию всякого рода «пакостников», хозяйничающих в кино, на телевидении и т.д. Их не смущает то, что сами они представляют относительно небольшое меньшинство (по некоторым оценкам, возможно, слишком лестным для них, за ними сегодня готов пойти каждый десятый американец). Зато это меньшинство волевое и энергичное. К числу доминионистов относят видных политиков, таких, как Тед Круз, Рик Перри, Сара Пейлин, Дик Чейни, Рик Санторум и другие; есть они и в окружении новоизбранного президента Дональда Трампа. Сара Пейлин, например, активно поучаствовала в его избирательной кампании. В его команду вошли видный доминионист Майк Пенс и близкий к доминионистам Джеймс Мэттис (первый в качестве избранного вице-президента, второй — в качестве министра обороны).
Сам Трамп, бонвиван и «теплохладный» евангелист по вере, ставя перед собой практические задачи, вряд ли сверяется с Библией, но доминионисты, как представляется, видят в нём таран, который разломает укрепления, выстроенные левыми и правыми глобалистами и таким образом «расчистит поле».
Доминионисты следуют завету своего далёкого предшественника Оливера Кромвеля с его «железнобокими»: надо «взнуздать» народ, даже если вы ему не очень нравитесь.
У доминионистов есть своя «военная рука»: это организации отставных офицеров, пользующихся симпатиями многих своих коллег, состоящих на действительной службе. Самая известная из таких организаций – «Blackwater», частная военная компания, выполняющая секретные правительственные задания за пределами Соединённых Штатов, главным образом на Ближнем Востоке. Ближний Восток, однако, и сам по себе остаётся ареной их воинственных устремлений. В своих внешнеполитических устремлениях доминионисты, или теоконы, как их ещё называют, не сильно отличаются от неоконов. Сказывается кальвинистская прививка: если Лютер противопоставил католицизму принцип народности, то Кальвин вернулся к идеалу всемирности. На практике это означало, что целый мир должен подчиниться «женевскому папе». И всё же отличия есть: большинство теоконов не приветствует военное вмешательство в дела других стран, если речь не идёт о воинствующих исламистах.
Сами теоконы дистанцируются от неоконов, которых считают «номинальными христианами». Они напоминают, что Лео Страус, «отец неоконов», как его называют, откровенно признавался, что религия является для него лишь средством укрепления общественного порядка; и внешняя угроза служит той же цели, поэтому, когда её нет, её необходимо выдумать. Не так у доминионистов. Конечно, чужая душа потёмки, но когда смотришь выступления некоторых их проповедников и читаешь некоторые их тексты, проникаешься убеждением, что религиозный пафос, который они демонстрируют, – вполне искренний. Религия для них «огибает» и политику, и экономику.
По накалу своему этот пафос близок тому, какой демонстрируют сегодня наиболее фанатичные исламисты. Однако их сближает не только этот пафос, но и некоторые существенные аспекты миропонимания. Опять же это идёт от Кальвина, учение которого означало «ветхозаветное смещение» в христианстве. Суть его состоит в одностороннем нажиме на Божий закон, в ущерб благодати. Когда доминионисты говорят, что они призваны защитить Америку от наступления шариата, оппоненты отвечают им, что они сами пытаются навязать американцам некое подобие шариата. В самом деле, система наказаний, на которой они настаивают, практически не отличается от той, что прописана в шариате. Самые «крутые» из них рекомендуют карать смертной казнью даже такие, с их точки зрения, преступления, как отступничество от веры, кощунство и колдовство. А предпочитаемый ими вид казни – побивание камнями, потому что оно совершается не палачом, а коллективно всей общиной.
С такими предложениями выступают люди, вполне типично-американского вида – в строгих костюмах-тройках, офицеры в мундирах с иголочки и при всех регалиях, дамы в элегантных деловых костюмах и т.п. Что ж, им нельзя отказать в последовательности: если ты опираешься в этих вопросах на Ветхий Завет, надо «соответствовать».
Этих людей и вправду можно назвать крестоносцами, потому что они выступают за священную войну с исламом – на своей территории и на Ближнем Востоке. Именно с исламом как таковым, ибо не видят принципиальных отличий ваххабитов от остальных мусульман. И они призывают, ни много ни мало, «стереть мусульман с лица земли» — это калька с выдвинутой ваххабитами «декларацией о намерениях» в отношении христиан.
Доминионисты сами отождествляют себя с историческими крестоносцами, особенно с тамплиерами, даром что те были католиками (впрочем, к доминионистам, насколько известно, присоединилось и немало католиков). Доминионистами взят на вооружение старый, в маршевом ритме, гимн Армии спасения «Вперёд, воины Христа!»: его можно найти в Интернете,[4] где его исполнение сопровождается клипами, на которых изображены в разных видах тамплиеры – их легко опознать по красным крестам, нашитым на белые плащи. Разве что темы Гроба Господня доминионисты не касаются, он сейчас на территории Израиля, а к Израилю они относятся или сочувственно, или нейтрально.
Квентин Тарантино (в котором я подозреваю тайного доминиониста, если судить по последним его фильмам) пару лет назад приступил к съёмкам фильма «Иисус, сошедший с креста». По каким-то причинам фильм до сих пор не снят, но трейлер к нему такой: Иисус, самолично отодвинув камень от своей гробницы, выходит оттуда….с саблей на боку и с автоматом, расстреливает из него Иуду и множество народа. Тарантино умеет угадывать «умоначертания», только ещё зреющие в обществе.
Как и ваххабиты, их «враг в зеркале» (образ из одноименного сериала об Аладдине), доминионисты демонстрируют апокалиптический настрой. И в христианстве, и в исламе наступление «конца света» не зависит от воли людей. Но и ваххабиты, и доминионисты считают, что «Богу надо помочь». Первые вознамерились приблизить Судный день, вторые – Тысячелетнее Царство Божие, понятое хилиастически, как идеальное устроение земной жизни.
Между прочим, по данным опросов большинство американцев верит, что Армагеддон, в библейском его понимании, если и не совсем близок, то и не слишком далёк, так что доминионисты, по крайней мере, говорят на понятном для обывателей языке.