Письмо Флоренского П.А. сыну Кириллу от 1937.V.19.

Тебя нередко вспоминаю в связи с твоим желанием, когда тебе было лет 5, уехать на Кавказ и приписаться к какому-нибудь горскому племени. Тогда я тебе говорил о невозможности исполнить это желание. Но знаешь ли, как это ни странно, что почему- то мне симпатизируют многие магометане, и у меня есть приятель перс, два чеченца, один дагестанец, один тюрк из Азербайджана, один турок, собственно не турок, а образовавшийся в Турции и в Каире казахстанец. Перса я слегка поддразниваю, указывая на превосходства древней религии Ирана парсизма (впрочем он со мною почти соглашается). С образованным казахстанцем иногда веду философические разговоры. А необразованный чеченец-мулла находит, что из меня вышел бы хороший мусульманин и приглашает приписаться к чеченцам. Разумеется я отшучиваюсь. Но чеченец – настоящий чеченец и вероятно немало порезал народу на своем веку. Как-то, когда он при ком-то звал меня в Чечню, тот заметил, что они головорезы и у них там режут в день по 30 человек. Чеченец возразил спокойно: «Вовсе не по 30, а по 5–6 в день, в его селении». Глаза его мрачно сверкают при всяком случае и ясно видно, что зарезать кого угодно ему ничего не стоит. Как-то он расписывал высокое качество их оружия. «А зачем вам кинжалы?» – спросил собеседник. «Как же иначе ходить воровать коней?» – ответил тот. Чеченец этот спит прямо надо мною. Впрочем мы с ним и ему подобными хорошо уживаемся. Рядом со мною, бок о бок, спит один армянский крестьянин, а с другой стороны – поляк. Иногда я высказываю сожаления, что у нас нет ни одного негра, остальные народы, белой и желтой расы, представлены полно.